Роль братьев Юнгинген в истории Тевтонов

Роль братьев Юнгинген в истории тевтонов удивительна: один из них привел орден к величайшему расцвету, а другой — к величайшему поражению.

Между 1350 и 1410 года- ми Тевтонский орден был ведущей державой Балтийского региона. В военном отношении он становился все более сильным. Его слава привлекала желающих поучаствовать в крестовых походах против язычников в Литве.

Последние два десятилетия этой эпохи прошли под властью двух братьев — Конрада (родившегося в 1355 году) и Ульриха (1360).

Младшие сыновья во влиятельном южно-германском семействе, они могли рассчитывать на карьерные перспективы только с помощью подходящей женитьбы либо связав свою жизнь с церковью, что всегда было проще и надежнее, став епископом или аббатом. О том, чтобы быть простыми священниками или монахами, речи, разумеется, не шло.



Для братьев Юнгинген выбор между церковными функциями мог быть предопределен Великой Схизмой 1378 года. Ее спровоцировали французские епископы, которым не понравился в качестве папы престарелый итальянец, в избрании которого они же и принимали участие. Они оправдывались, что это случилось исключительно из-за давления римской черни.

Поэтому, едва епископы благополучно вернулись во Францию, они тут же объявили выборы недействительными и избрали французского папу, который расположился в Авиньоне. Два папы быстро отлучили от церкви друг друга и своих политических врагов. Таким образом, если кто-то решил обратиться к церкви, время было не самым подходящим. К тому же братья никогда не занимались теологией. Соответственно, выбор их карьеры сузился до какого-нибудь из военных орденов.

Конрад и Ульрих были готовы к военной карьере: дома их обучали рыцарской науке. В этом не было ничего необычного, даже тех сыновей, которых прочили для церкви, обучали военному ремеслу.

Тевтонский орден был хорошо известен германцам, чьи поместья снабжали и обеспечивали его во время многочисленных войн. В те времена всеобщей религиозности юношам нетрудно было решиться на монашеские обеты бедности, целомудрия и послушания, а также пообещать служить и воевать за Римско-католическую церковь.

Обет бедности вовсе не подразумевал голодной смерти. Все монахи имели личную одежду и книги, у них были собственные кельи для сна и молитв. Рыцарям, очевидно, требовалось боевое снаряжение и кони, приученные к командам. Они отмечали церковные праздники, охотились для поддержания спортивной формы и ели мясо, добытое на охоте. Застолья могли быть вполне шумными — несмотря на инструкции вкушать пищу в тишине, слушая лишь истории из Библии, правила ордена и рассказы о стычках с язычниками.

Послушание не было проблемой, хотя в военном отношении Тевтонский орден был гораздо требовательнее многих светских правителей. Что касается обета целомудрия, то в средневековой Римско-католической церкви он не требовал большого усердия — монахи не упускали возможности уклониться от его исполнения.

Конрад вступил в Тевтонский орден и в 1380 году был направлен в Пруссию. Там он встретил Винриха фон Книпроде — вызывавшего всеобщее восхищение воина-дипломата. Он был еще и опытным руководителем и обладал чутьем на таланты. Поэтому Винрих и его преемники продвигали Конрада с одной карьерной позиции на другую, давая ему одновременно опыт и возможность продемонстрировать свои умения и доблесть.

В долгий период ученичества Конрад имел все возможности приобщиться к утонченной дипломатии ордена. Главной головной болью великих магистров были отношения с Польшей. В 1333-1370 годах ею управлял Казимир III Великий, которому надоело тратить польские ресурсы и богатства на бесплодные попытки захватить Западную Пруссию. Вместо этого он переориентировался на бескрайние просторы Руси. После того как Казимир случайно погиб во время охоты, корона перешла к его племяннику — Людовику I Великому (1326-1382), чье внимание было направлено южнее — в сторону Сербии, Венеции, Неаполя и османских турок.

Другой заботой великих магистров была внутренняя политика Литвы, где великий князь Ольгерд правил с 1345 по 1377 год. Он делил власть со своим братом Кейстутом, беря на себя восточную часть королевства и общаясь с русскими и татарами. Кейстут управлял западными землями и имел дело с Тевтонским орденом и королем Польши.

Ольгерд и Кейстут были изощренными и хитрыми дипломатами. В Средние века — как и в наши времена — никто не ждал, что правители всегда будут говорить правду. Но мало кто был способен на такую хитрость и ложь, как представители этой династии. Их подданные этим гордились — как и рыцари Тевтонского ордена, когда великий магистр, хотя и с меньшим успехом, делал нечто подобное. Хорошо разбираясь в сильных и слабых сторонах своих противников, Кейстут мастерски играл на амбициях католиков. Когда тевтонские рыцари загоняли его в угол, он объявлял, что согласен креститься, но когда угроза вторжения проходила, заявлял, что с большим сожалением вынужден передумать.

Эта политика перестала работать после смерти Ольгерда в 1377 году. Старший из его многочисленных сыновей, Йогайла (в русской исторической традиции — Ягайло), хотел заполучить титул великого князя литовского. Однако Кейстут его опередил. Йогайла дружил с любимым сыном своего соперника — Витовтом (родившимся в 1350 году), но ему не хотелось ждать, когда старик наконец умрет. Про заговор Йогайлы быстро стало известно в Тевтонском ордене. Ситуация накалилась, когда великий магистр раскрыл Кейстуту всю глубину предательства его племянника. Братоубийственная война делала Литву уязвимой для нападений со стороны Тевтонского ордена. Кейстут и Витовт всеми силами пытались ее избежать.

Однако люди Иогайлы сумели схватить их, убив дядю и бросив в заточение кузена.

Витовт бежал из тюрьмы — прямиком в Тевтонский орден, который поддерживал его борьбу за власть и даже сделал правителем Жемайтии (она же Жмудь, северо-запад современной Литвы). Витовт всегда был храбрым воином, который мог повести за собой людей. Теперь же он вырос в глазах литовцев — по сравнению со своим расчетливым двоюродным братом. Люди восхищались хитростью Иогайлы, но не любили его.



Когда Йогайла понял, что проигрывает войну, то обратился с посланием к своему кузену: если мы будем продолжать воевать, великий магистр победит нас обоих. Новый союз был хрупким: Витовт управлял вотчинами своего отца, Йогайла — своего, но оба не доверяли друг другу.

Конрад и Ульрих застали последнюю фазу этой хитроумной борьбы, освоив на практике то, что они уже знали раньше: литовские князья были коварными врагами, с которыми можно было заключать лишь временные союзы. В1382 году Конрад стал маршалом ордена. Теперь он отвечал за всю военную подготовку и базировался в Кенигсберге, откуда мог руководить операциями в Жемайтии и Литве. Ульрих был простым рыцарем в Шлохау, в Западной Пруссии.

Великий перелом в Литовской войне наступил, когда в 1382 году умер Людовик I Великий, король Польши и Венгрии. У него остались две дочери — Мария и Ядвига, каждой досталось по королевству. Вообще-то, Людовик хотел, чтобы Мария получила Польшу. Но поляки сказали «нет», когда сообразили, что она выходит замуж за Сигизмунда Люксембургского, курфюрста Бранденбурга и наследника императора Карла IV, — то есть воплощение всего немецкого. Вдовствующая королева устроила обмен тронами между дочерьми. Осталась одна проблема: Ядвига была не замужем и о браке не помышляла — ей было всего одиннадцать лет, когда она была коронована в 1384 году.

Поляки обсудили ситуацию, оценивая потенциальных мужей. И даже предварительно поинтересовались у Йогайлы: не мог ли бы он стать католиком? Конечно же, он мог. Другой вопрос, был ли он верующим?

Брак заключили в 1385 году в Кракове, древней польской столице. Поскольку Ядвига была «королем», то Йогайла, вскоре ставший называться по-польски Владиславом II Ягелло, являлся лишь консортом {Ядвига титуловалась «королем», поскольку закон запрещал возводить на престол женщину, а подходящего наследника-мужчины не было. — «Дилетант»). Проезд процессии новобрачных через Литву был отмечен массовым крещением народа — Ядвига заплатила за него отказом от истинной любви к молодому наследнику австрийских Габсбургов. Витовт тоже крестил своих подданных — за исключением жемайтов, остававшихся непреклонными в языческой вере.

Этот альянс с западным королевством изменил все. В войну против немецкого оружия вступило польское, а дипломаты из Польши начали разъезжать по всем королевским дворам и объяснять, что тевтонские рыцари не имеют права называть свою агрессию крестовыми походами, поскольку литовцы стали католиками! Великий магистр и его представители за рубежом парировали, что Витовту и Йогайле, хоть и ставшему Ягелло, нельзя доверять и что это очередной обман.

И конечно, в 1389 году Ягелло, понимая, что его кузен гораздо более популярен, попытался убрать его с земель, которыми Витовт владел по праву наследования. Витовт кинулся к великому магистру, который выдвинулся на Вильнюс вместе с французами и англичанами — сражаться с поляками и русскими. Осада была весьма впечатляющей, но неудачной. Там мог оказаться и Конрад, но он в 1387 году стал великим командором. Это была вторая позиция в прусском отделении ордена, и он должен был в отсутствии магистра осуществлять руководство в Мариенбурге — так оценивали его знания, опыт и рассудительность. Ульрих, напротив, не занимал важных постов. Судя по всему, никто не сомневался в его храбрости или умении воевать, но, видимо, не было уверенности в его нраве.

Мир, подписанный в Кенигсберге в 1392 году при участии переговорщиков от великого магистра, отдавал Литву Витовту — но Ягелло оставался великим князем. Это не только гарантировало лояльность русских союзников, но было страховкой на случай, если скончается его болезненная, религиозная жена (что произошло уже через несколько лет) и поляки решат его изгнать.

В следующем году Конрад был избран великим магистром Тевтонского ордена. Он немедленно собрал гигантскую армию, вторгся в Литву и окружил Вильнюс. На сей раз к нему присоединилась армия ливонских рыцарей. Осада не удалась, но Конрад выиграл несколько важных сражений и продемонстрировал свою мощь.

Именно в это время Ульрих был назначен командующим в Бальгу — важнейший пункт Пруссии, недалеко от Литвы. Как можно предположить, это назначение произошло не без влияния брата.

Салинский договор (сентябрь 1398 года) стал триумфом великого магистра. Конрад завладел Жемайтией, и, когда жмудь отказалась сдаваться, Витовт и Ягелло сообщили язычникам, что теперь те сами по себе.

Казалось, в регион пришел мир. Почти все были довольны. Тевтонские рыцари считали, что помогли принести христианство в Литву, и теперь правили жмудью. Ягелло успел убедить поляков, что будет править в их интересах и не станет провоцировать ненужных войн с великим магистром. Витовт получил помощь от поляков и немцев, поддержавших его устремления стать хозяином Руси.

Конрад сделал Ульриха маршалом в 1404 году, с указанием игнорировать жалобы церковников на языческие обычаи — Тевтонский орден был готов проявлять терпимость. Конрад надеялся, что время поможет ему справиться с жемайтами.

Тевтонский орден находился на вершине своей славы и могущества, когда Конрад умер от желчнокаменной болезни в 1407 году. Поговаривали, что врач предписал Конраду любовные утехи в качестве лечения, однако пациент остался верен своему обету целомудрия и погиб.

Выбор преемника не был очевиден. Ульрих устраивал не всех, многих смущал его характер и некоторый недостаток здравомыслия, хотя он и славился мужеством и нравственностью. В любом случае, так же как и сегодня, идеальные кандидатуры на высокий пост встречались редко, поэтому выборщикам оставалось только надеяться на лучшее.

Став великим магистром, Ульрих сразу же пересмотрел политику невмешательства в дела Жемайтии, поощряя экспортное производство зерна и выделяя из местной знати нужных ему бояр. В 1409 году, когда разразился голод, он помогал своим, пренебрегая остальными. Результатом стало восстание против крестоносцев. На недовольство Витовта Ульрих предложил ему поискать помощи в Руси.

Когда к 1410 году Ульриху надоела дипломатия, он — только в качестве предупреждения — вторгся в Польшу. Однако это вызвало ярость польского дворянства и духовенства. Ульрих неверно оценил дипломатические и военные способности своих противников. Он ожидал польского вторжения в Западную Пруссию, но обнаружил, что Ягелло пере сек Вислу, соединился с силами Витовта, а затем двинулся в сторону Восточной Пруссии. Коалиция получилась внушительная: литовцы, татары и три формирования из Смоленска, а также поляки, чехи и валахи.

Ульрих построил свои войска на лугу возле деревни под названием Танненберг, его противники — у деревни Грюнвальд. Видя, что полякам и литовцам не хватает пространства для развертывания сил, он отступил от возведенных защитных укреплений и стал ждать. Немцы страдали от усталости, голода и жажды. Их лошади нуждались в корме, воде и отдыхе. Но Ягелло все никак не выступал. Разозлившись, Ульрих прислал ему два меча и вызвал на бой.

Ягелло медлил, он молился, слушал мессу за мессой, пока, наконец, Витовт не атаковал крестоносцев. Те повернули литовцев обратно. Это нарушило боевые линии крестоносцев, но другие их формирования давили польские фланги. В критический момент Витовт вернулся и сумел атаковать немцев, воспользовавшись отсутствием сил, преследовавших татар и литовцев. Результаты хорошо известны. Оказалось, что немцы все делают правильно, но медленно. Литовцы и поляки, направляемые Витовтом, одержали верх. В отчаянии Ульрих предпринял попытку атаки прямо на шатер Ягелло, но она была отражена польским рыцарем. Позиции немцев пали. (Ульрих был убит на поле битвы, по разным версиям — то ли литовским воином от удара рогатиной в шею, то ли польским рыцарем, то ли в единоборстве с ханом Джелаледдином, сыном хана Тохтамыша).



Отступить организованно удалось лишь некоторым подразделениям Некоторое количество секулярных вассалов из Западной Пруссии, которым удалось уйти, были обвинены в случившемся бедствии. Это были рыцари польского и немецкого происхождения, объединенные в Лигу ящерицы. Таким образом, выжившие в битве рыцари ордена могли говорить, что они не потерпели поражение, но получили нож в спину.

Удары в спину в буквальном смысле получали многие из тех, кто пытался неорганизованно бежать сквозь лес. Лошади падали, воины гибли от истощения. Многие были убиты или захвачены в плен. Это была бойня.

Ни Ягелло, ни Витовт не знали снисхождения. Они проверяли пленных, предавая немедленной казни старых врагов. Рыцарей ордена или представителей знати отправляли в тюрьму, чтобы получить потом за них выкуп. Многие были убиты, а тела сброшены в ямы.

Количество погибших можно только пытаться оценить. Общая цифра — восемь тысяч человек из армии великого магистра, несколько меньше — для литовцев и поляков.

Ягелло не пытался организовать немедленное преследование. Его люди и кони тоже были на пределе сил, многие ранены. К тому же надо было обследовать поле битвы, чтобы забрать доспехи у мертвых и похоронить всех, кого возможно.

Тевтонский орден, не способный сохранить свои замки и города от захвата, казалось бы, был обречен на уничтожение. То, что этого не случилось, удивило всех — особенно Ягелло. Но это уже другая история.

Так закончились удивительные карьеры двух братьев — того, кто привел тевтонских рыцарей к их величию, и того, кто вверг их в величайшую катастрофу.

Под Танненбергом и Грюнвальдом

В польских и русских источниках битва, положившая конец могуществу Тевтонского ордена, называется Грюнвальдской. А в немецких — битвой при Танненберге. Почему? Дело в том, что сражение происходило неподалеку от двух селений: Танненберга (нем. Tannenberg, «пихтовый холм») и Грюнфельда (нем. Grunfeld, «зеленое поле»), между которыми расположился лагерь тевтонов. В первых польских отчетах о битве приводится слегка искаженное название второго селения — Grunenvelt. При последующих переписываниях оно постепенно превращается в Грюнвальд (нем. Grunwald, «зеленый лес»). Позже литовцы перевели это название на свой язык — Жальгирис (лит. Zalgiris, «зеленый лес»).