Галльская кампания

Галльские племена издавна представляли угрозу для Римской республики. Опасность, исходившую для них с се­вера, римляне всегда остро сознавали, ведь с именем галлов у них связывались воспоминания о самом скорбном событии римской истории: галльском нашествии в Ита­лию в 390 г., когда Рим был захвачен, разграблен и сож­жен, а все оставшиеся в живых жители города перебиты.

Согласно Аппиану, греческому историку II в. н. э., галлы казались столь страшными для римлян, что в законе о не привлечении к военной службе жрецов и стариков была даже сделана оговорка: «за исключением войны с галлами», когда призывались все до одного мужчины. Цицерон, выступая однажды в сенате, сказал: «Уже с начала существования пашей державы не было никого, кто бы, размышляя здраво об интересах Римского государства, не считал, что нам более всего должно бояться Галлии».

9 лет, проведенные Цезарем в Галлии, были исполь­зованы им с большой пользой для себя и для Рима. Победоносные войны с многочисленными галльскими племенами принесли ему славу выдающегося полководца и обеспечили средствами, более чем достаточными не только для того, чтобы расплатиться со всеми кредито­рами, но и для осуществления политического подкупа как в самой столице, так и далеко за ее пределами.

Благодаря неутомимой деятельности Цезаря Галлия превратилась для Рима в неиссякаемый источник солдат, рабов, золота. Чтобы иметь возможность максимально использовать богатейшие ресурсы Галлии, Цезарь был заинтересован в поддержании там состояния непрестанной войны. Ему удалось создать великолепное войско с от­личной выучкой и железной дисциплиной. Солдаты, служившие под его командованием, были лучшими в мире. Как уже отмечалось, военная реформа Гая Мария открыла доступ в легионы людям, лишенным всякого имущества, для которых регулярно оплачиваемая служба в армии стала главным средством к существованию. Теперь военная служба из принудительной сделалась добро­вольной, из гражданской обязанности — ремеслом.

Изменение системы набора — вербовка вместо прежнего ополчения, распускавшегося, когда в нем ми­новала нужда,— привело к изменению социальной струк­туры армии, что вызвало радикальные преобразования в направлении общей демократизации. В войске Цезаря, ставшем фактически постоянным и, следовательно, про­фессиональным, офицеры, даже занимавшие высокую должность, делили с солдатами все тяготы и лишения походной жизни: жили в лагерных условиях, в палатках, питались из общего котла. Сам Цезарь участвовал вместе с солдатами в возведении укреплений. Вместе с тем, дисциплина в армии Цезаря была суровой и служебная иерархия очень твердой; подчинение младшего старшему по званию было неукоснительным.

Основная войсковая единица римской армии — легион. Он состоял из 6 тысяч пехотинцев. Легион делился на 10 когорт и 60 центурий по 100 человек в каждой; 2 центурии составляли манипул. Численность личного состава легиона из-за больных, раненых, пропавших без вести нередко сокращался до 5 с небольшим тысяч человек. К легиону добавлялся отряд конницы в 900 всадников.

Легионеры могли совершать ежедневные переходы в три десятка километров и при необходимости с марша вступать в бой. Снаряжение легионера включало медный шлем, покрытый металлическими пластинками панцирь, большой щит (в походе он находился в чехле и весел за спиной), два метательных копья-дротика, ко­роткий, около полуметра меч-тесак с широким, прямым, обоюдоострым клинком, висевший у солдат на правом боку, у офицеров, не имевших щита,— на левом.

В начале галльской войны весной 58 г. Цезарь располагал лишь одним легионом — 6-м, стоявшим в Нарбонской Галлии. Из Пред альпийской Галлии он отвел другие, предназначенные ему легионы, — 7-й, 8-й и 9-й, к которым присоединил два новых — 10-й и 11-й, набранные им самим. Еще три легиона были навербованы им в процессе галльской кампании. Самым преданным был 10-й легион, который не раз доказывал свою верность Цезарю. Этот легион Цезарь всегда особо выделял и очень на него полагался.

Во главе легионов стояли легаты. Среди легатов, командующих легионами, огромную популярность у воинов приобрел Тит Лабиен. Он пользовался полным доверием Цезаря и в необходимых случаях заменял его на посту главнокомандующего всей армией. Однако основной действующей силой командного состава были командиры центурий — центурионы, низшие офицерские чины, составлявшие костяк римской армии. Выходцы из солдатских рядов, они были опытными воинами, закаленными в боях, и пользовались огромным влиянием среди солдат.



Цезарь знал своих центурионов по именам и всегда доверял их опыту и военной сметке. Суровая практика лагерной жизни, знание армейского быта и искушенность в военном деле создавали центурионам авторитет, необ­ходимый для воспитания в солдатах воинских доброде­телей: мужества, храбрости, усердия, умения безропотно переносить тяготы, упорство в достижении поставленной перед ними цели. На центурионов были возложены забота о дисциплине и обучение новобранцев. Они были созда­телями и хранителями лучших военных традиций, и в том, что войско Цезаря стало грозной силой, главная заслуга именно центурионов.

Если легионы комплектовались в основном за счет римских граждан, то вспомогательные войска набирались в римских провинциях из числа местного населения. В их задачу входило прикрывать пехоту с флангов. Что касается конницы, то ее составляли, как правило, галль­ские и германские всадники из союзнических общин. В случае особой необходимости Цезарь мог посадить на лошадей солдат легионов. Лучниками были критяне и египтяне, пращниками наемники с Балеарских островов.

Важное место в армии Цезаря отводилось инже­нерным войскам. Саперы прокладывали дороги, строили мосты и фортификационные сооружения, ремонтировали оружие и военные машины. Обычно в строительстве укреплений участвовали все свободные легионеры.

Как уже отмечалось, в ходе галльской кампании Цезарь значительно увеличил свои боевые силы. В его распоряжении было 9 легионов, то есть около 50 тысяч пехотинцев, постоянно находившихся в строю, и не менее 50 тысяч солдат вспомогательных войск. Обучить и прокормить столь внушительную армию было совсем не просто, ведь каждый легионер потреблял около 850 граммов хлеба в день, не считая других съестных припасов. Так что продовольственное снабжение всегда оставалось для Цезаря одной из самых трудных проблем. Иногда дело доходило до того, что солдатам приходилось самим жать себе хлеб на галльских полях. Что ка­сается обучения, то под присмотром центуриона новобра­нец учился ходить походным шагом (6—7 км в час), бегать, плавать, брать разные препятствия, ездить верхом, метать копье, фехтовать, владеть не только мечом и щитом, но и лопатой, топором и пилой, строить рвы, возводить палисад, валить лес, обращаться с военной техникой и многому другому.

Отправляясь к месту своего нового назначения, Цезарь вряд ли мог предполагать, с какими трудностями ему предстояло встретиться и какие опасности преодолеть. Первыми, с кем пришлось столкнуться Цезарю в Галлии, были гельветы. Об этом он рассказывает в своих «Записках о галльской войне». Племя гельветов в количестве 368 тысяч человек собралось на берегу Родана, реки, по которой проходила граница с римской территорией. Над Провинцией нависла серьезная угроза, которую нужно было ликвидировать немедленно.

Гельветы, бросив насиженные места и уничтожив огнем все свои города и села, устремились с женами и детьми на постоянное жительство в богатые области юго-западной Галлии, что представляло для римлян большую опасность, так как невозможно было предвидеть, чем могло обернуться прохождение через римскую тер­риторию многочисленных полчищ хорошо вооруженных гельветов.



Против 100-тысячного войска варваров Цезарь в тот момент мог выдвинуть один единственный легион, так как его основные военные силы находились еще в Италии. Однако Цезарь не растерялся. Он приказал прежде всего разрушить единственный на Родане мост у города Генавы. Все войско, имеющееся у него в наличии, он расположил по фронту, протянувшемуся приблизительно на три десятка километров, и распорядился не медля соорудить систему надежных укреплений. Во главе этой оборонительной линии он оставил Лабиена, а сам устре­мился в Италию за тремя легионами, которые были расквартированы в Аквилее. В Италии ему удалось набрать еще два легиона. С этими пятью легионами кратчайшим путем через Альпы он двинулся на подмогу Лабиену.

Гельветы, увидев, что через Родан им не пройти, решили направиться через земли другого галльского пле­мени — эдуев, которые тотчас обратились к римлянам с просьбой о помощи. Цезарь, вернувшийся к тому времени с подкреплением из Италии, начал неотступно преследовать гельветов, однако от генерального сражения постоянно уклоняясь. Он опасался, что в случае столкно­вения с основными силами противника может оказаться побежденным, ведь в количественном отношении войско гельветов намного превосходило его собственное.

В какой-то момент Цезарь неожиданно для врага изменил прежнее направление и двинулся к Бибракте, укрепленному городу эдуев, где он намеревался пополнить запасы провианта, сильно истощившиеся к тому времени: до очередной выдачи солдатам хлеба оставалось всего два дня. Введенные в заблуждение этим маневром, гельветы, решив, что Цезарь отступает, теперь уже сами бросились в погоню за римлянами. Именно на это Цезарь и рассчитывал. Он расположил свое войско на выгодной для себя позиции. Легионы были выстроены в боевой порядок в три линии вдоль склона крутого холма. Чтобы не оставлять никакой надежды на бегство, Цезарь распо­рядился увести своего коня и лошадей всех командиров.

Предвкушая легкую победу, гельветы с большим вооду­шевлением напали на первую линию обороны римлян, но были отброшены градом стрел и копий. Не давая гельветам времени прийти в себя, Цезарь приказал воинам второй линии атаковать неприятеля. Отступив к подножью ближайшего холма, варвары предприняли контратаку, нацелившись на менее защищенный правый фланг римских позиций. Теперь пришел черед вступить в сражение солдатам третьей линии обороны. Стреми­тельным натиском они смяли ряды наступающего про­тивника, и атака гельветов окончательно захлебнулась. Гельветы обратились в беспорядочное бегство, истреб­ляемые преследующей их римской конницей.

Через несколько дней все оставшиеся в живых гельветы сложили оружие и дали слово вернуться на свои земли.

За этим первым успехом последовали другие. В ко­роткий промежуток времени Цезарь одержал победу сначала над германцами, затем над белгами и, наконец, над нервиями и адуатуками. Последние нарушили условия капитуляции и за это жестоко поплатились: 53 тысячи человек было продано Цезарем с аукциона. Завершив к осени 57 г. эти победоносные кампании, Цезарь мог с полным основанием считать, что он контролирует значительную часть Галлии.

Разумеется, не все шло так гладко, как это может показаться на первый взгляд. На долю римского войска выпало немало суровых испытаний. Были временные неудачи. Не удалось избежать и частичных поражений. Например, в сражении с нервиями положение римлян в какой-то момент стало настолько критическим, что потребовалось личное вмешательство Цезаря, который, выхватив щит у одного из своих воинов, сам повел солдат в атаку (там же, 2, 25).

Много хлопот доставили Цезарю венеты, прежде чем ему удалось, наконец, покорить их. Для того чтобы справиться с этим приморским народом, Цезарю пона­добилось построить свой флот — 220 отлично снаря­женных кораблей — во главе которого стоял 27-летний легат Децим Брут.

Особенно ожесточенной была война с германцами, два племени которых, спасаясь от притеснений со стороны свевов, одного из самых воинственных народов северной Европы, зимой 55 г. форсировали Рейн недалеко от его впадения в море и двинулись вглубь Галлии, грабя и сжигая все на своем пути. На юг устремились толпы беженцев, разнося известие о вторжении гер­манцев.

Узнав о случившемся, Цезарь немедленно отозвал из Нормандии зимовавшие там легионы и приготовился встретить варваров. Те отрядили к нему послов с объяс­нениями. Они оправдывали свои действия жестокостью свевов, вынудивших их покинуть родные места, и просили у Цезаря разрешения поселиться на уже захваченных ими землях белгов. В случае согласия они обещали не причинять римлянам никакого беспокойства. Цезарь отказался обсуждать что-либо с послами, пока германцы не вернутся за Рейн. Когда же они попросили дать им время для принятия решения, он заподозрил их в же­лании получить передышку. Поэтому, когда к нему при­было очередное посольство с просьбой об отсрочке, он приказал взять послов под стражу, а сам двинулся на варваров с такой стремительностью, что те, не выдер­жав молниеносного удара римлян, в беспорядке бежали. Конница Цезаря, пустившись в преследование, устроила германцам самое настоящее избиение.

Жестокость, с которой римляне расправились с гер­манскими племенами, вызвала в Риме волну протестов. Катон предложил даже выдать Цезаря германцам, которые обвиняли римского полководца в коварстве и злом умысле и требовали возмездия.

Тем временем саперы по приказу Цезаря за неве­роятно короткий срок в десять дней с 12 по 21 июня 55 г. навели через Рейн мост, по которому римские легионеры переправились на территорию германцев. В «Записках о галльской войне» Цезарь довольно подробно описывает устройство этого семи пролетного моста, который может считаться шедевром инженерной мысли. Он был шириной приблизительно 4 метра и длиной более 400 метров. При строительстве моста римские саперы применили особый способ крепления брусьев и балок. Каждая опора, чтобы она лучше выдерживала напор воды, была дополнительно укреплена снизу. Выше моста против течения были поставлены защитные сваи, предназначенные задерживать стволы деревьев или брев­на, если бы таковые были пущены варварами по течению для разрушения моста. Сваи опускались в реку с помощью специальных машин и вколачивались в дно копровыми бабами.

Переправившись через Рейн, римские легионеры в те­чение восемнадцати дней находились в землях гер­манцев, грабя и разоряя местное население. Действия Цезаря в завоеванных областях ничем не отличались от действий других римских военачальников, которые, взяв у неприятеля город, нередко отдавали его на разграбление солдатам, ведь главным источником обо­гащения для легионеров всегда оставалась военная добыча, на которую они неизменно рассчитывали. В этих случаях не обходилось без разгула самых жестоких страстей. Впрочем, любая война не способствует воспи­танию в человеке мягкости нравов.

Цезарь не скрывает фактов мародерства и жесто­кости и, не видя в этом ничего предосудительного, говорит о том, что тот или иной город отдан на раз­грабление, что солдаты устроили резню и избиение поверженного противника. Так что возмущение Катона действиями Цезаря в отношении к германцам вряд ли было до конца искренним и продиктовано подлинной заботой об интересах римского народа. Скорее всего им двигала личная неприязнь к Цезарю. Однако то, что Цезарь, способный на удивительное великодушие к врагам, мог проявлять к ним исключительную жесто­кость, не подлежит никакому сомнению. Во время галльской кампании он не раз давал такие примеры. Особенно беспощаден он был с племенами, проявившими вероломство и нарушившими договорные обяза­тельства.

После побед над гельветами, венетами, германцами и другими галльскими племенами взор Цезаря обратился к Британии. Этот остров служил постоянным убежищем для галльских мятежников, а его жители усиленно разжигали ненависть галлов к римлянам. Цезарь решил проучить британцев и напасть на их остров, считая полезным хотя бы только вступить на него. Для экспе­диции в Британию у него уже был флот, хорошо послу­живший ему в войне с венетами. Он отдал приказ плыть кораблям до Ития и там, невзирая на неблаго­приятное для морского переезда время года (лето под­ходило к концу), погрузился на них с двумя легионами и частью конницы.

Британцы уже поджидали Цезаря на своем берегу. Военные галеры римлян приблизились к острову на рас­стояние, достаточное для метания копий и начали обстрел врага. Одновременно с транспортных судов, остановив­шихся в зоне, недосягаемой для стрел противника, выса­живался прямо в воду — глубина в том месте не пре­пятствовала этому — десант легионеров. Не выдержав натиска римлян, британцы отступили вглубь острова. Полностью воспользоваться победой Цезарь, однако, не смог из-за нехватки конницы. Этот поход длился всего три недели и был скорее всего разведкой.

Летом следующего, 54 г. Цезарь сделал еще одну попытку завоевать Британию. Предварительно он усилил свой флот, доведя его численность до 800 кораблей. Теперь на британский берег высадились 5 легионов и 4 тысячи всадников. Но ожидаемого успеха римляне не достигли и на этот раз. Пришлось Цезарю обра­титься к дипломатии. Он заключил соглашение о союзе с некоторыми из местных вождей, ослабив тем самым единство варваров. Благодаря такой тактике ему удалось через несколько недель одержать важную военную победу и заключить с британцами договор о мире. Предусматри­валась, в частности, выплата Риму дани, на что, впрочем, Цезарь не особенно рассчитывал. Этот пункт договора так и остался мертвой буквой.

Цезарь прекрасно понимал, что покорить остров, как он того желал, ему не удалось, и что вся затея с переправой в Британию обернулась для него напрасной тратой сил. Во всяком случае оставаться на острове еще дольше он не мог. В Галлии местные племена, несмотря на то, что многие их вожди находились у римлян в качестве заложников, пришли в движение, в связи с чем срочно потребовалось присутствие Цезаря на континенте. Хотя воинские ресурсы римлян в Галлии были к тому времени довольно значительны, Цезарь никогда на этот счет не обольщался, ведь он хорошо знал, что его легионов недостаточно для того, чтобы полностью контролировать необъятную территорию Галлии.

Можно сказать, что только сейчас, по прошествии пяти лет пребывания в Галлии, Цезарь вплотную подошел к самой трудной части своего предприятия по покорению галльских племен. С присущей ему стреми­тельностью и неожиданностью действий он переправился на материк и, застав галлов врасплох, подверг их жестокому наказанию. Безжалостно притесняя и грабя местное население, завоеватели еще больше восста­новили его против себя. Вот теперь началось подлинное пробуждение галлов, которые стали сплачиваться для совместной борьбы с римлянами.

Вспыхнув, пламя восстания мгновенно охватило всю страну. Начало было положено белгами. Их вождь Амбиориг подбил к неповиновению римлянам северные племена, которые были поддержаны нервиями. Вос­ставшие напали на зимний римский лагерь, возглав­ляемый двумя легатами Квинтом Титурием Сабином и Луцием Аврункулеем Коттой, и полностью уничтожили его. Одновременно было атаковано римское войско под командованием Квинта Туллия Цицерона, младшего брата оратора, которое дислоцировалось в области нервиев. Под ударами нервиев легион оказался на краю гибели. Спас положение Цезарь. Он пришел Цицерону на помощь и усмирил восставших. Казалось, в Галлии удалось установить мир.

Однако мир оказался непрочным. Среди галлов на­шелся человек, который с большим успехом продолжил дело, начатое Амбиоригом. Это был знатный юноша по имени Верцингеториг. Он обладал качествами выдающе­гося вождя и присущей варварам жестокостью. Вот что пишет о нем сам Цезарь: «Чрезвычайная энергия соединяется у него с чрезвычайной строгостью военной дисциплины: колеблющихся он подвергает большим наказаниям, за крупные преступления приказывает сжи­гать и казнить всевозможными пытками, за легкие проступки обрезать уши или выкалывать один глаз и в таком виде отправлять на родину, чтобы наказанные служили упреком для остальных и своей тяжкой карой внушали им страх». Бла­годаря столь суровым мерам Верцингеториг за короткое время сумел объединить разобщенные между собой пле­мена галлов и создать дисциплинированное войско, с помощью которого он замышлял захватить не только Заальпийскую Галлию, но даже саму Италию.

Цезарь, понимая, какая опасность для римлян исходит от мероприятий, проводимых Верцингеторигом, не мешкая организовал оборону Нарбона, укрепленного центра Провинции, после чего двинулся к римским легионам, расквартированным в северной части страны. Ему удалось обмануть галлов, прорваться через их за­граждения, достичь своей штаб-квартиры и организовать массированное наступление против армии Верцингеторига.

Преодолев ряд трудностей, Цезарь овладел хорошо укрепленным городом Авариком. Но несколько недель спустя этот успех был сведен на нет неожиданным и тя­желым поражением римлян у Герговии, где они потеряли в бою около 700 солдат и 46 центурионов (там же, 7, 51). Здесь Верцингеториг совершил первую серьезную ошибку. Он приказал своей коннице напасть на отсту­пающее римское войско. Нападение было отбито. Эта неудача совершенно деморализовала галлов: они отсту­пили и не останавливались до тех пор пока не достигли Алезии, где были сосредоточены большие запасы продо­вольствия и возведены надежные стены.

Цезарь, подойдя к городу, окружил его мощными наступательными и оборонительными укреплениями, ведь, готовясь атаковать осажденного в Алезии Верцингеторига, он одновременно должен был защищаться от войска галльского ополчения, пришедшего на помощь укрыв­шимся в Алезии соплеменникам и насчитывавшего более 200 тысяч воинов. Таким образом, Цезарь, осадив Алезию, сам оказался окруженным галлами.

Сражение при Алезии в 52 г. было самым ожесто­ченным из всех сражений, которые Цезарь дал в Галлии. После целого дня стычек натиск воинов Верцингеторига, вышедших из стен города на штурм римских укреплений, ослабел, и римляне начали наступление на линию галльского ополчения. Атака завершилась полной победой римлян и беспорядочным бегством галлов.

Через день Верцингеториг сложил оружие и сдался Цезарю. Хотя до полного усмирения Галлии было еще далеко, галлы не смогли оправиться от удара, нане­сенного Цезарем, и восстание, потеряв остроту, пошло на спад.

Итоги девятилетних военных действий Цезаря в Галлии подводит Плутарх: более 800 городов взято штурмом, покорено 300 племен, миллион человек уничтожено, столько же взято в плен. В общей совокупности Цезарю пришлось сражаться с тремя миллионами людей. Завоеванная территория охватывала площадь в 500 тысяч квадратных километров.

Цезарь приобрел славу выдающегося полководца, соперничая в ней с самим Помпеем. Его популярность среди воинского сословия необыкновенно возросла. «Он пользовался такой любовью и преданностью своих воинов,— замечает античный историк,— что даже те люди, которые в других войнах ничем не отличились, с непреодолимой отвагой шли на любую опасность ради славы».

Всякий, кто задумается над причиной военных успехов Цезаря в Галлии, непременно придет к заключению, что главная заслуга принадлежит самому Цезарю. В галльских войнах в полной мере проявились его замечательные способности талантливого военачальника, умелого организатора, расчетливого политика и дипло­мата, человека, наделенного личной храбростью, про­зорливостью и любовью к солдатам. Вместе с подчи­ненными он переносил все трудности походной жизни, решительно бросался навстречу любой опасности, в бою личным примером увлекал за собой воинов.

Легионерам нравилось, что многих ветеранов Цезарь знал в лицо и помнил их имена, что он обращался к ним не просто «воины», а ласково — «соратники» и щедро раздавал им почести и подарки. Им было по душе, что захваченные у врагов богатства он объяв­лял общим достоянием римского войска, а за собой, как им казалось, оставлял лишь право распределять их между отличившимися в боях.

Справедливый, внимательный и заботливый по отно­шению к подчиненным, Цезарь никогда не изнурял их бессмысленной муштрой и пустыми занятиями. Если поблизости не было неприятеля, он позволял солдатам немного расслабиться и отдохнуть, а иногда, после удачных сражений, вообще освобождал их от всех обязанностей. Правда, время от времени, особенно в не­погоду и в праздники, он устраивал ложные тревоги, чтобы проверить дисциплинированность и дееспособность легионов. Но в случае даже малейшей опасности он требовал от солдат беспрекословного подчинения и го­товности выступить по первому его знаку.

Особую заботу Цезарь проявлял о внешнем виде своих воинов и охотно награждал их оружием, укра­шенным золотом и серебром. При этом он преследовал несколько целей сразу: выделить отличившихся, украсить их экипировку, — и, самое главное, заставить солдат в сражении крепче держать подаренное оружие.

Когда Цезарь в «Записках о галльской войне» го­ворит, что жизнь подчиненных для него дороже личных интересов, ему можно верить. Он искренне любил своих солдат. Узнав о гибели пят­надцати когорт под командованием Котты и Сабина, он так тяжело переживал случившееся, что отказывался стричь волосы и брить бороду до тех пор, пока не отомстил галлам за гибель римских легионеров.

За заботу легионеры платили Цезарю своей предан­ностью и любовью. Однажды во время изнурительных осадных работ под Авариком, когда солдаты в течение многих дней не видели хлеба, Цезарь обратился к ним с предложением снять осаду города, от чего все они решительно отказались. За всю галльскую кампанию ни один солдат не дезертировал из его легионов, что само по себе явление чрезвычайно редкое.

Людей, знавших Цезаря, удивляла не столько его исключительная храбрость, сколько его невероятная выносливость. «Всех поражало,— пишет Плутарх,— как он переносил лишения, которые, казалось, превосходили его физические силы». Это свойство Цезарь постоянно развивал в себе беспрестанными пе­реходами, скудным питанием, ежедневными упражне­ниями во владении оружием и конем.

Лошадей Цезарь любил с детства и очень дорожил своим конем, заботливо оберегая его от всяких случай­ностей. Он сам выходил и объездил коня, который никого не подпускал к себе, кроме своего хозяина.



В походе Цезарь всегда шел впереди войска, обычно пеший, лишь изредка ехал верхом, в любую погоду с не­покрытой головой. Реки он преодолевал вплавь или с по­мощью надутых мехов. В тех случаях, когда он ехал в повозке, он делал по сотне миль (около 150 км) в день. Благодаря такой стремительности он часто опе­режал вестников о себе.

В Галлии Цезарь не изменял умеренному образу жизни, оставаясь крайне непритязательным во всем, что касалось его бытовых удобств. О непривередливости Цезаря в еде рассказал его друг и биограф Гай Оппий. Как-то в Медиолане Цезарь с друзьями был приглашен на обед, на котором была подана спаржа, приправлен­ная по недосмотру несвежим оливковым маслом. Все приглашенные выразили недовольство и отказались от угощения. Лишь один Цезарь, чтобы не смутить хозяина, невозмутимо и спокойно ел это блюдо, причем даже больше обычного.

К друзьям Цезарь был неизменно добр, внимателен и шел ради них на любые жертвы. Однажды в пути он со своими спутниками оказался застигнут непогодой. Наткнувшись на бедную хижину всего лишь с одной комнатой, Цезарь уступил ее внезапно заболевшему Гаю Оппию, а сам улегся спать на голой земле под открытым небом.

В отношении галлов, настроенных к римлянам враж­дебно, Цезарь был предельно осторожен. Он никогда не принимал решений, предварительно не разузнав о не­приятеле все, что ему казалось необходимым о них знать. От предприятий, успех в которых представлялся ему сомнительным, он старался воздерживаться. Но когда возникала потребность в риске, Цезарь преобра­жался и становился отчаянно смелым. Однажды он, пере­одевшись в галльское платье и подвергая себя смертельной опасности, пробрался через неприятельские заслоны к своим легионам.

Чрезвычайно дорожа каждой минутой он, что­бы не прекращать движения войска в походе, часто спал на повозке или носилках. Даже часы отдыха он старался использовать для дела. Рядом с ним всегда находился раб, который при необходимости записывал под его диктовку. По свидетельству Гая Оппия, Цезарь мог ехать на коне и диктовать письма одновременно двум и даже еще большему числу писцов. Возвращаясь весной 54 г. из Предальпийской Галлии, во время перехода через Альпы Цезарь ухитрился написать грамматический трактат в двух книгах «Об аналогии».

Он никогда не допускал в своем поведении само­уверенности и заносчивости. Чувство своего превосход­ства, всегда разумно взвешенное, не заслоняло от его проницательного взора достоинств других людей, даже если ими были галлы, его личные или политические враги. Разъезжая по Галлии, Цезарь внимательно присматривался к местным обычаям и нравам. Его инте­ресовало абсолютно все: образ жизни галльских племен, их государственный строй, общинная организация, эко­номика, религиозные воззрения, система ведения войны, вооружение, тактика боя, взаимоотношения различных племен Галлии и их чувства к Риму.

Географические, этнографические и другие сведения, полученные Цезарем из различных источников, а также в результате личных наблюдений, вошли в состав его «Записок о галльской войне», в которых он сообщает, в частности, о местоположении Галлии и границах отдельных племен, о течении рек Мосы и Рейна, о жи­вотных, населяющих Геркинский лес, о нравах нервиев, свебов, британцев, галлов, германцев и еще многое другое. Например, в кратком очерке о местоположении и нравах британцев содержатся указания о климате Британии, полезных ископаемых, флоре, фауне, плотности населения острова, культурном уровне жителей, их внешнем виде, образе жизни, семье, привычках.

Нравы галлов и германцев Цезарь рассматривает в сопоставлении, обращая внимание на социальную структуру и систему общественного управления, на ве­рования и религиозные церемонии. Так, одной из причин бесстрашия галлов он считает их веру в бессмертие души, устраняющую страх смерти и возбуждающую тем самым храбрость.

Диапазон интересов Цезаря необычайно широк. Он подробно пишет о богах, образе жизни и пище гер­манцев. С детства привычные к суровому труду германцы проводят свою жизнь в охоте и войнах. Пищей им служит молоко, сыр, мясо. Земельная собственность у них отсутствует, благодаря чему устранена основа для социального расслоения и раздоров. От внимания Цезаря не ускользает гостеприимство германцев, характер их судопроизводства, власть во время войны и в мирное время.

В этих экскурсах Цезарь предстает как умелый быто­писатель и тонкий аналитик. Круг вопросов, которыми он интересуется, характеризует его как человека высокой и разносторонней культуры. Мы не всегда можем сказать с точностью, какие именно уроки извлекал для себя Цезарь из приводимых им сведений. Не исключено, что часто им двигало просто человеческое любопытство к миру новому и необычному. Жажда открытий, присущая Цеза­рю с юношеских лет, явилась, возможно, одной из при­чин его вторжения за Рейн и в Британию.

Вне всякого сомнения, он открыл римлянам неведомый им доселе мир, ведь, как утверждает Плутарх, многие писатели вообще сомневались в существовании такого острова, как Британия, считая рассказы о нем сплошной выдумкой. Цицерон, выступая как-то в римском сенате, отметил, в частности, что донесения и посланцы Цезаря изо дня в день радуют его слух новыми названиями племен, народов, местностей: «Наш император, наше войско, оружие римского народа проникли в такие страны и к таким племенам, о которых мы дотоле не знали ничего — ни из писем, ни из устных рассказов, ни по слухам».

Конечно, не только из праздного любопытства изу­чает Цезарь общественное устройство варваров, их обычаи и опыт ведения войны. Эти данные были нужны ему, чтобы успешнее вести дела в Галлии. Одновременно он присматривался ко всему, что могло пригодиться ему в будущем, причем не только в завоеванных рим­лянами провинциях, но и в самой Италии.

Анализируя причины воинственности галлов, их успехов и поражений, Цезарь стремится к полному охвату как объективных факторов, так и частных мотивов и побуждений, учитывая при этом привычки и личные качества отдельных галльских вождей. Он отмечает даже такой курьезный факт, как презрение рослых галлов к небольшому росту римлян. Говоря же об исключи­тельной храбрости германцев и их опытности во владении оружием, Цезарь подчеркивает, что им очень мешает чрезмерное суеверие.



О характерных свойствах галлов в «Записках» Цезарь говорит постоянно, обращая внимание не только на слабости и недостатки, но и на качества, достойные подра­жания. Прирожденные черты характера галлов — вспыльчивость и необдуманность действий. Они заставляют их верить в выдумки и принимать пустые слухи за несомненную истину. Падкие на все новое и склонные ко всяким переменам, галлы очень быстро поддаются подстрекательству к войне. Им присуща наклонность поспешно и внезапно принимать решения. Они слабо­характерны, хвастливы и непривычны к работе. «Насколько галлы,— пишет Цезарь,— бодро и решительно начинают войну, настолько же они слабохарактерны и не­стойки в перенесении неудач» (Цез. Галл, война, 3, 19).

Однако смышленость галлов и их чрезвычайная спо­собность перенимать и воспроизводить все, чему учат другие, вызывают у него искреннее уважение. Он отдает должное нервиям, которые научились у римлян строить укрепления и воздвигать башни. А о наездни­ческом искусстве германцев и британцев Цезарь пишет не только с восхищением, но и с явным удо­вольствием.

Подчеркивая военное, экономическое и культурное превосходство римлян над галлами, Цезарь вынужден признать, что культурная и утонченная жизнь римской Провинции с ее центром городом Массилией оказывает на живущих поблизости галлов разлагающее влияние, чему в значительной степени способствуют купцы и их товары, которые избаловывают людей, делают их слабыми и крайне чувствительными к лишениям.

Одной из причин необычайной храбрости нервиев Цезарь считает строжайший запрет на доступ к ним купцов и ввоз вина и предметов роскоши, изнежи­вающих душу и ослабляющих храбрость. Очень не­охотно допускают к себе купцов и свебы, которые ка­тегорически запрещают ввозить к себе вино, так как, по их мнению, оно изнеживает человека и делает его неспособным переносить лишения.

В целом к купцам Цезарь относится отрицательно. Они распространяют россказни и слухи, вредные как для римлян, так и для галлов: римское войско деморализуют, галлов вынуждают принимать опрометчивые решения. Когда же Цезарь, готовясь к экспедиции в Британию, обратился за помощью к купцам и попытался получить у них сведения о величине острова, народностях, его населяющих, их численности, государственном устройстве, способе ведения войны и гаванях, то не смог узнать от купцов ничего вразумительного.

Усмирив Галлию, Цезарь не жалел труда, чтобы укрепить позиции римлян на завоеванных им землях. Планомерно осуществляя политику романизации Галлии, он всячески поощрял изучение галлами латинского языка. Немало знатных галлов Цезарь привлек на свою сторону тем, что охотно дарил им земли и рабов, но главным образом тем, что значительному количеству даровал права римского гражданства.

Деятельность Цезаря в Галлии у многих в Риме вызывала чувство восхищения. Дань его заслугам отдал Цицерон, выступив в мае 56 г. в сенате за продление срока наместничества Цезаря в Галлии, истекавшего в начале 54 г. Победам Цезаря посвятили свои востор­женные поэмы Марк Фурий Бибакул и Публий Теренций Варрон Атацинский. По случаю побед Цезаря сенат трижды назначал в Риме длительные благодарствен­ные молебствия: в 57, 55 и 52 гг.

Цицерон, хотя считал Цезаря главным виновником своего изгнания из Рима, так объясняет причину своего примирения с Цезарем: «Могу ли я быть врагом тому, чьи письма, молва о нем и курьеры ежедневно пора­жают мой слух неслыханными доселе названиями племен, народностей и местностей? Я пылаю, поверьте мне, чрез­вычайной любовью к отечеству, и эта давнишняя и вечная любовь к отечеству сводит меня с Цезарем, примиряет с ним и заставляет возобновить наши добрые отно­шения».

Однако у правящей сенатской олигархии успехи Це­заря в Галлии вызывали очень сильное беспокойство. Несмотря на отсутствие в столице, влияние Цезаря в Риме постоянно возрастало, что хорошо понимали его полити­ческие враги, которые не раз пытались отнять у него военную власть. В сенате раздавались голоса с требо­ванием лишить Цезаря его войска, а его самого привлечь к суду. Однажды даже было принято постановление создать сенатскую комиссию для расследования поло­жения в Галлии. О предложении Катона выдать Цезаря германцам уже говорилось выше.

В Риме появилось множество памфлетов и эпиграмм, направленных против Цезаря. Лициний Кальв, Гай Меммий, Катулл и другие поэты упражнялись в бранных стихах в адрес Цезаря.

Цезарь лишь изредка выражал свое неудовольствие, да и то только по поводу наиболее злых нападок. Осо­бенно его задели стихи Гая Валерия Катулла. Но когда поэт принес ему свои извинения, он тут же простил его и пригласил вместе отобедать. Насколько можно судить, Цезарь вообще был незлопамятен и умел легко забывать личные обиды. Чувство мести было чуждо его натуре. Так, несмотря на язвительные стихи Катулла, он никогда не прекращал поддерживать дружеские отношения с его отцом.

Злые языки нашептывали, что в Британию он вторгся будто бы в надежде найти там жемчуг, к которому он — что правда, то правда — испытывал слабость и нередко любовался красивыми жемчужинами, перека­тывая их на ладони. Ему ставили в вину, что и в Галлии он не изменил своим привычкам и не отставал от чужих жен. Его обвиняли в грабительстве, в том, что он ради наживы разорял галльские храмы и города... Действи­тельно, в Галлии обогатился не только сам Цезарь, но и его офицеры и даже солдаты. Золота оказалось в Риме столько, что оно упало в цене, стоило меньше серебра и распродавалось на вес.

Богатую добычу, захваченную в Галлии, Цезарь употребил на подарки эдилам, преторам, консулам и их женам, чем приобрел расположение многих из них. Он одаривал людей самых разных сословий: сенаторов, всадников, вольноотпущенников и даже рабов, если они пользовались особым расположением своих хозяев. Он был щедр на услуги как в частных, так и в обществен­ных делах. На деньги от военной добычи он возводил великолепные постройки в крупнейших городах Италии, Галлии, Испании, Азии и Греции. В Риме он приступил к строительству форума, одна только земля под который обошлась ему в 100 миллионов сестерциев.

Цезарь устраивал в столице различные зрелища, гла­диаторские игры и пиры, завоевывая этим любовь прос­тых людей. Многих знатных римлян, запутавшихся в сомнительных делах, он поддержал и выручил, приобре­тя в их лице верных сторонников. Наконец, он разослал в различные части света тысячи пленников в подарок царям и высокопоставленным особам в провинциях. «Таким образом,— пишет древний историк,— действовал он в течение всей войны: то побеждал врагов оружием сограждан, то овладевал самими гражданами при помощи денег, захваченных у неприятеля».

О возросшем могуществе Цезаря и его громадном влиянии на политику Рима свидетельствует тот факт, что в апреле 56 г. к нему в город Луку (северная Этрурия) приехали на встречу не только коллеги по триумвирату Помпей и Красс, но и более 200 сенаторов и должностных лиц, одну только свиту которых составляли 120 ликторов. Люди самых разных рангов, консулы и преторы, мужчины и женщины устремились на эту неофициальную встречу триумвиров, союз которых был укреплен, а права еще больше расширены. Цезарю был продлен срок управления Галлией еще на 5 лет с последующим правом на консульство на 48-й год. Помпей и Красс должны были стать консулами в 55 году, по истечении срока консульских полномочий они получали в управление провинции: Помпей — Испанию. Красс — Сирию.

Однако после завершения консульских обязанностей Помпей в Испанию не уехал и управлял провинциями через своих легатов. В Италии его удерживала страстная любовь жены Юлии, дочери Цезаря, которая к тому же ждала ребенка. Несмотря на большую разницу в возрасте, Юлия была нежно привязана к своему супругу. Но в сентябре 54 г. случилось непоправимое несчастье. При родах Юлия умерла, через несколько дней скончался ребенок. Цезарь, незадолго до этого переживший смерть своей горячо любимой матери Аврелии, находился в то время в Британии. О смерти дочери и внука он узнал, лишь вернувшись в Галлию, где его ждало письмо с этой скорбной вестью.

Со смертью Юлии родственные узы между Цезарем и Помпеем распались. А после того как в следующем, 53 году, в парфянском походе погиб Красс, перестал существовать и «союз трех».