Дорогой почестей Цезаря

Казнив захвативших его в плен пиратов, Цезарь отправился на остров Родос совершенствоваться в искусстве красноречия у знаменитого ритора того времени Аполлония Молона, у которого незадолго до этого слушал лекции Цицерон. На Родосе Цезарь пробыл недолго. В 74 г. вновь вспыхнула (уже третья) война с понтийским царем Митридатом, и Цезарь принял в ней участие. Собрав и вооружив на свои средства отряд, он наголову разбил соперника, вторгшегося в римскую провинцию Азия.

В том же году Цезарь в качестве военного трибуна участвовал в боевых действиях в Киликии. В его обязанности входило помогать главнокомандующему. Должность военного трибуна была не очень значительна, с нее обычно начинали свою карьеру молодые римляне. На эту должность Цезарь был избран в комициях, в чем впервые открыто проявились симпатии к нему народа.

Примечательно то, что Цезарь предпочел служить под началом Лукулла, а не Марка Аврелия Котты, хотя последний был его родственником по материнской линии. Лукулл считался закоренелым сулланцем, и все же Цезарь выбрал службу под его руководством, так как Лукулл был гораздо более умелым полководцем, чем Котта. Мечтая о служебной и военной карьере, Цезарь никогда не искал легких путей. Он прекрасно понимал, что ни знатное происхождение, ни родственные связи не смогут заменить ему знаний и опыта, которые при-обретаются лишь неутомимым трудом.

Несмотря на свое стремление к популярности среди -простого народа, Цезарь старался по возможности не проявлять своих демократических симпатий и в политическом отношении вел себя крайне осторожно. Результаты не замедлили сказаться. В 73 г., еще до возвращения в Рим, его кооптируют в коллегию жрецов- понтификов, чему в свое время воспрепятствовал Сулла,— факт, свидетельствующий о том, что, несмотря на конфликт Цезаря с вождем римской сенатской аристократии Суллой и его преданность Марию, не весь римский нобилитет был настроен к нему враждебно. Это был поворотный момент в судьбе Цезаря. Отныне начинается его неуклонное восхождение.

Было бы ошибкой чрезмерно преувеличивать демократические симпатии Цезаря, в своих амбициозных притязаниях решившего сделать ставку на римский плебс. Как правило, представители римской аристократии искали популярности среди простого народа, чтобы таким способом укрепить положение господствующего класса. Заигрывая с народом, Цезарь никогда не забывал о своем происхождении и всегда гордился знатностью своего рода. Всякий раз, когда из этого можно было извлечь пользу, он напоминал римлянам о своих великих предках. Разумеется, он не допускал даже мысли, что народ способен к самоуправлению. Впрочем, за редким исключением, в античности в это не верил никто. Однако нет никакого сомнения в том, что Цезарь искренне желал блага для римского народа. Он был твердо убежден, что для этого лишь нужен энергичный правитель, избранник судьбы, вроде его легендарного предка Энея, которому сам рок предопределил стать основателем нового царства. Знатное происхождение было для Цезаря знаком того, что ему уготована особая роль в судьбе римского народа.

Древность и знатность рода Юлиев и неколебимая вера в свою фортуну во многом определила психологию Цезаря. Действительно, трудно было усомниться в своей удаче тому, кто уже не раз избегал смертельной опасности. Уверовав в свою исключительность, Цезарь, однако, никогда не допускал в своем поведении высокомерия и грубости. Дело, конечно, не в природной скромности, просто он был человеком, знающим себе цену, умным и расчетливым политиком. Он усвоил тактику эллинистических демагогов — всеми возможными способами добиваться расположения народа. Личное обаяние, безмерная щедрость и, при необходимости, обман — все шло у него в ход для завоевания любви и доверия простонародья. Он не жалеет денег на устройство пышных обедов и пиров, молва о которых распространяется по всему городу. Одновременно он добивается крупных успехов своими защитительными речами в судах. Он вежлив, ласков и обходителен с каждым, с кем ему только приходится иметь дело. Он так внимателен и приветлив со всеми, кто обращается к нему, что вызывает этим у окружающих восхищение не меньшее, чем своим блестящим образом жизни. Все это, несомненно, способствовало росту его влияния в государстве.



Итак, Цезарь — уже вполне зрелый человек. Его возраст — 30 лет — вполне подходит для того, чтобы вплотную заняться политической деятельностью. Однако общая ситуация в Риме все еще неблагоприятная для начала политической карьеры. У Цезаря немало могущественных врагов, которые с опасением следят за ним и его растущей популярностью у народа. Поэтому, делая все, чтобы упрочить свое положение в Риме, Цезарь должен постоянно остерегаться их ненависти и заботиться о том, чтобы понапрасну не возбуждать к себе подозрений.

После того как Марк Лициний Красс путем беспощадных, кровавых репрессий подавил восстание рабов под руководством Спартака, в Риме, правда, на короткое время прекратились внутренние междоусобицы. Основными силами в политической жизни государства становятся сенат и консулы 70-го года Помпей и Красс: один — уже увенчанный военными лаврами, другой — известный своим непомерным богатством. Пока еще трудно было предвидеть, что рядом с этими великими деятелями очень скоро встанет третий человек — Цезарь, и что именно ему будет принадлежать будущее Рима. Похоже, что первым, кто счел деятельность Цезаря подозрительной и опасной, был Цицерон. Внешне его деятельность, далекая от политики, носила спокойный характер и не внушала особых опасений, к тому же в Риме было немало молодых людей, ведущих сходный образ жизни. Однако Цицерон под маской ласковости и веселости сумел распознать смелый и решительный характер Цезаря.

В это время в Риме интенсивно ведется отмена постановлений, принятых при сулланской диктатуре. В этих мероприятиях Цезарь участвует с большой сдержанностью. Он не входит в число самых ярых реформаторов и противников прежнего режима. Тем не менее, примкнув к антисулланскому демократическому движе-нию, он действует с энергией вполне достаточной для того, чтобы обратить на себя внимание.

В первую очередь были полностью восстановлены права народных трибунов,8 урезанные Суллой. Затем был принят закон о судах Судебная власть, закрепленная Суллой лишь за сенаторским сословием, была теперь распространена и на другие разряды людей. Хотя этот закон, предложенный Луцием Аврелием Коттой, дядей Цезаря по матери, был принят только в 70 г., Цезарь еще до его утверждения был в числе сторонников законопроекта. Он выступает также в поддержку закона, представленного на рассмотрение сената трибуном Плавтием. Этим законом давалась полная амнистия всем политическим изгнанникам из числа марианской оппозиции, нашедшим убежище в Испании, среди которых находился шурин Цезаря Луций Цинна. Хотя Цезарь и способствовал разрушению сулланской конституции, ее уничтожение не являлось делом, полностью захватившим его.

И все же первые шаги Цезаря на политическом поприще были довольно-таки медленными. Правда, он уже успел побывать военным трибуном и мог рассчиты-вать теперь на более ответственную должность. Вступив на так называемый путь почестей (cursus honorum), он понимал, как важно завершить самый начальный этап продвижения по ступеням лестницы государственных должностей, поскольку тогда перед ним открылись бы двери сената.

Летом 69 г. Цезарь избирается квестором с вступлением в должность со следующего, 68-го года. После завершения срока квестуры он получал право занимать место в сенате. Ежегодно в Риме избиралось 20 квесторов. В их обязанности входило оказывать помощь наместникам провинций главным образом в финансовых делах: заведовать казной, вести учет доходов, следить за поступлением налогов, осуществлять контроль за откупщиками налогов, взыскивать штраф, осуществлять судопроизводство над должниками государства, продавать с торгов имущество тех, кто оказался неплатежеспособным. Кроме того, квесторы должны были также инспектировать рынки.

Год избрания Цезаря квестором ознаменовался двумя весьма примечательными событиями, наделавшими в Риме много шума. Речь идет о двух погребальных церемониях, последовавших одна за другой, на которых публично выступил Цезарь. В 69 г. умерла его тетка по отцу Юлия, вдова Гая Мария, и чуть позже его жена Корнелия, с которой он в свое время отказался развестись, несмотря на то, что приказ исходил от самого Суллы.

Погребальные почести, оказанные Цезарем тетке Юлии, были, действительно, сенсационными. Он не ограничился обычным произнесением хвалебных слов. По заведенному издавна обычаю во время похорон знатного лица римляне несли восковые маски прославленных предков. В этот раз по приказу Цезаря в похоронной процессии было выставлено изображение Гая Мария, которое со времени диктатуры Суллы всенародно было показано впервые. Со стороны Цезаря это было явной демонстрацией своего восхищения Марием и намерения идти по его стопам.

При погребении жены Цезарь произнес лишь надгробную речь, но сделал он это вопреки существовавшей в Риме традиции, так как похвальные речи на похоронах молодых женщин были еще не приняты. Публичное выступление Цезаря с похвальным словом Корнелии вызвало одобрение народа, увидевшего в этом поступке Цезаря проявление его кротости и благородства.

После указанных событий Цезарь отбывает к месту своего нового назначения в римскую провинцию Дальняя Испания. Оно досталось ему при жеребьевке, в которой участвовали все те, кому было определено служить за пределами Рима. Цезарь отправился в Испанию в свите наместника провинции Гая Антистия Ветера.

По делам службы Цезарю приходилось часто разъезжать в подведомственной ему провинции, задерживаться в городах и населенных пунктах для взимания налогов и задолженностей у местного населения. Должность квестора, значительная во многих отношениях сама по себе, давала ряд привилегий, прежде всего, как уже отмечалось, допуск в сенат. Но для Цезаря был здесь и отрицательный аспект — удаленность от Рима как раз в тот самый момент, когда там назревали серьезные политические события. Однако ни один римлянин, рассчитывающий на политическую карьеру, не мог уклониться от квестуры. Впрочем, Цезарь не только не пренебрегал своими квесторскими обязанностями, а с готовностью выполнял их. Он оставил в Риме много-численных друзей и информаторов, кроме того, сам с большим вниманием следил за всеми новостями и слухами, доходившими из Италии, так что, несмотря на отсутствие, все время был в курсе событий, происходивших на родине.

Во время пребывания в Испании Цезарю исполнилось 33 года. Его общественная карьера пока еще не отли-чалась особой стремительностью. Все чаще задумывался он о будущем, печалясь, что в свои годы не сделал ничего значительного и что по-прежнему далек от славы, которой жаждал. О состоянии его души можно судить по рассказу Светония, повествующего о том, как Цезарь в Гадесе в храме Геркулеса сокрушался перед статуей Александра Македонского, что сам он до сих пор не совершил ничего замечательного, тогда как Александр в этом возрасте уже завоевал весь мир.

Видимо, Цезарь все же рвался в Рим. Свидетельством служит то, что он, не дождавшись истечения срока своих квесторских полномочий, внезапно оставил Испанию и объявился в Италии. В то время обстановка в столице была очень напряженной. Сенатская олигархия все еще сохраняла свое могущество, однако ее авторитет к тому времени был основательно подорван. Патриции уже сделали ряд серьезных уступок и лишились части своих привилегий. Однако консулат по-прежнему оставался неотъемлемым правом аристократов, чего нельзя было сказать о некоторых других должностях, к которым теперь получили доступ многие решительные представители популяров.

До сих пор на море бесчинствовали пираты, и на Востоке продолжал боевые действия Митридат. Это вызывало величайшее беспокойство сената. Консул Луций Лукулл, командующий римской армии, тщетно пытался настичь основные силы понтийского царя, который всегда находил возможность умело уклониться от генерального сражения с римлянами. Преследуя Митридата, Лукулл все больше углублялся во внутреннюю часть материка, оставив прибрежные города на произвол пиратам. Число пиратских кораблей уже превышало одну тысячу. Разбойники захватили к тому времени около 400 городов. Их дерзость дошла до предела. От морского разбоя в первую очередь страдала торговля. Прекратился регулярный подвоз хлеба. В самом Риме росла дороговизна, вызывавшая резкое недовольство народных масс.

Вернувшись в 67 г. из Испании, Цезарь берет в жены Помпею, внучку Суллы и дальнюю родственницу Гнея Помпея. В следующем году Цезарь избирается курульным эдилом со вступлением в должность в 65 г. В обязанности эдила входило наблюдение за порядком и благоустройством города.

В качестве эдила Цезарь заботится об украшении комиция (места, где проводились народные собрания), Форума и базилик. Он украсил также Капитолий, приказав построить портики. В них он выставил достопримечательности и редкие вещи, которые коллекционировал. За время своих многочисленных разъездов по Востоку и Испании он составил большую коллекцию картин, статуй, чеканных сосудов, резных камней. Цезарь увлеченно собирал произведения искусства, а за красивых и ученых рабов платил такие неслыханные цены, что вынужден был запрещать вносить их в хозяйственную отчетность. Все это, разумеется, требовало огромных денег, и если верить Плутарху, Цезарь еще до своего вступления в должность квестора имел долгов на 1300 талантов.

Страсть Цезаря к красивым вещам и наружный лоск удивительным образом сочетались в нем с нетребовательностью в отношении всего, что касалось собственного быта. Он жил в скромном доме на Субуре, улице между Эсквилином и Виминалом. Эта узкая улица, тесно застроенная домами, населялась в основном ремесленниками и мелкими лавочниками. Вечно грязная и мокрая Субура с утра заполнялась людьми и напоминала кипящий водоворот. Грохот и гвалт стояли здесь невообразимые. Чудовищная толчея усугублялась интенсивным конным движением, нередко приводившим к несчастным случаям.

В должности эдила Цезарь совершил поступок исключительной смелости, граничащий с дерзким безрассудством. Украшая Капитолий новыми сооружениями, он восстановил на нем статую Мария и его военные трофеи, после победы Суллы удаленные оттуда по решению сената и комиций. Хотя негодование одного из лидеров римского сената Квинта Лутация Катула было просто неописуемо, сенат все же не решился отдать приказ о сносе этих мятежных символов и оставил их нетронутыми.

Несмотря на растущее расположение к нему народа, Цезарь был еще очень далек от того, чтобы сравняться в славе и популярности с Гнеем Помпеем и Марком Лицинием Крассом. Последний был личностью весьма примечательной. Искусный полководец, он не имел в Риме людей, равных себе по богатству. Похоже, что он составил себе огромное состояние, монополизировав пожарную службу в столице. Всякий раз, когда владелец горящего дома обращался к нему за помощью, он отказывался тушить пожар до тех пор, пока хозяин не соглашался продать ему за бесценок уничтожаемое огнем здание. Таким образом Красс стал владельцем огромного числа земельных участков в городе. Это недвижимое имущество составило основу его поистине несметного богатства. Получивший в детстве суровое воспитание Красс в течение всей своей жизни оставался человеком воздержанным и умеренным. Дом его был постоянно открыт для друзей. Однако Красс был поражен непомерной жаждой наживы, и это всем бросалось в глаза. Красс не любил Помпея: завидовал его популярности. Но из политического расчета старался не портить с ним отношений. Со своей стороны Помпей также нуждался в Крассе, имеющем определенное влияние на сенат. Поэтому они действовали сообща и, как уже отмечалось, вместе в один год достигли консулата.

Не принимать в расчет этих людей Цезарь, разумеется, не мог и, уж конечно, не хотел восстанавливать их против себя. Особенно нуждался Цезарь в сближении с Крассом, который давал деньги взаймы своим друзьям без процентов, но требовал уплаты точно в срок. Красс сделался для Цезаря незаменимым источником финансов.



Между тем росла военная слава Помпея, сумевшего полностью воспользоваться сложившейся в Риме ситуацией. Сын консула, крупный земельный собственник, Помпей к тому времени успел прославиться военными успехами. Свою карьеру он начал службой в войске, сражаясь на стороне Суллы против марианцев. Он разгромил сторонников Мария в Сицилии и Африке, за что Сулла официально закрепил за ним прозвище Великого, которым солдаты стихийно приветствовали его и, хотя и скрепя сердце, разрешил вне очереди отпраздновать триумф.

Помпей был старше Цезаря всего на б лет, но в отличие от Цезаря уже преуспел во многом. В 36 лет он достиг консулата и был обременен славой и почестями. Он разгромил нумидийцев и последние очаги сопротивления солдат Мария, подавил восстание Лепида, усмирил Испанию и уничтожил действовавшего на ее территории вождя марианской оппозиции Квинта Сертория. Вернувшись из Испании, Помпей не спешил с роспуском своих легионов. Благодаря своей популярности, а также войску, расположившемуся лагерем у ворот Рима, он стал консулом, не будучи до этого даже квестором. С этим человеком Цезарю в отдаленном будущем суждено было вступить в смертельную схватку.

Как ни велика была слава Помпея в то время, еще большая слава ждала его впереди в войне против пира-тов и Митридата. Неуловимый царь Понта завлек войска консула Лукулла внутрь страны. Оставленные без защиты города и население малоазийского побережья терроризировались морскими разбойниками. Пираты беспрепятственно грабили Самос, Делос и многие другие острова. В своей дерзости и безнаказанности они дошли до того, что высаживались даже на территории самой. Италии. Они брали в плен мужчин и женщин, причем нередко лиц знатных и облеченных высокими государственными полномочиями. Однажды они похитили двух римских преторов в их парадных одеждах со всеми их слугами и ликторами. На каждом берегу они устраивали дикие оргии и попойки, словно издеваясь над своими жертвами.

Кичась своей роскошью, разбойники дошли до того, что золотили мачты кораблей и оправляли весла в серебро. Торговое судоходство в Сре-диземном море стало делом опасным. Пираты подстере-гали и захватывали корабли, которые направлялись в римскую гавань Остию с зерном. Поскольку Рим жил привозным хлебом, доставлявшимся из Сицилии и других провинций, ему угрожал голод. Население столицы было разъярено. Все действия сената, направленные против пиратов, оказались малоэффективными. Положение было крайне тяжелым и требовало крайних мер.

В этой критической ситуации народный трибун Авл Габиний предложил законопроект о вручении Помпею чрезвычайных полномочий сроком на три года для борьбы с пиратами. Если бы закон прошел, то Помпей получил бы неслыханные до этого времени полномочия: право распоряжаться государственной казной, доходами провинций, набором войск и неограниченную власть, распространявшуюся на прибрежную полосу всех римских провинций. В сенате это предложение встретило решительное противодействие. В числе немногих сенаторов, поддержавших законопроект, был Цезарь. Несмотря на сопротивление сената, в народном собрании этот законопроект был безоговорочно принят.

Помпею хватило всего трех месяцев, чтобы справиться с пиратами. Он разделил все Средиземное море на 30 частей, каждую из которых поручил патрулировать кораблям под командованием специально назначенных для этого офицеров. Постепенно сужая поле деятельности пиратских кораблей, Помпей вытеснил пиратов в последнее их убежище Ликию. Результаты этой умело проведенной операции впечатляют: 10 тысяч пиратов было истреблено, 20 тысяч взято в плен, захвачено 840 кораблей. Благодаря этому сокрушительному удару с морским разбоем в Средиземноморье было покончено на ближайшие два столетия.

Так же блистательно и молниеносно Помпей разгромил Митридата. Расчленив армию понтийского царя, Помпей легко справился с ней, принудив самого Митридата сначала к бегству, а затем к самоубийству. Рим приобрел в Азии новую провинцию Понт, а его го-сударственная казна обогатилась на 480 миллионов сестерциев.



Тем временем Цезарь был поглощен своими обязанностями курульного эдила. В период избирательной кампании ему основательно помог своими денежными ссудами Красс. Назначение на должность эдила было престижным и очень важным для Цезаря. Тогда в функции эдилов входили надзор за дорогами, зданиями, рынками, ценами, религиозными церемониями. Но главным образом им вменялась в обязанность организация общественных игр, требовавших огромных, как правило, личных, расходов. Для человека щедрого на траты, каким всегда был Цезарь, должность эдила предоставляла прекрасную возможность приобрести симпатии народа. Что касается расходов, то в этом Цезарь не имел себе равных в Риме, разве что Красс превосходил его щедростью. Цезарю не стоило особого труда быть расточительным, ведь тратил он деньги не из собственного кармана, а, как обычно, взятые в долг.

Общая сумма долгов Цезаря достигла к тому времени умопомрачительной цифры — 24-х миллионов сестерциев. Однако это ничуть не смущало его, и он взялся за организацию игр в честь своего покойного отца. В устройстве игр и зрелищ Цезарю помогал его коллега по эдилитету Марк Кальпурний Бибул. Однако признательность народа выпала на долю одного только Цезаря. В связи с этим Бибул сравнивал себя с Поллуксом, имея в виду, что храм, воздвигнутый на римском Форуме в честь божественных близнецов Кастора и Поллукса, было принято называть именем одного Кастора. Понятно, что Бибула такое положение дел не устраивало. Но Цезаря ничуть не тревожило недовольство его коллеги, тем более что устроенные ими игры надолго остались в памяти римлян.

Среди прочих развлечений в игры входили состязания колесниц, запряженных чаще всего четверкой лошадей. Возница правил лошадьми стоя. Чтобы управлять такой упряжкой, требовалось особое искусство. Не обходилось без увечий и жертв, что сильно накаляло страсти на трибунах.

Владельцы римских конюшен объединялись между собой. Во времена Цезаря образовалось что-то вроде двух «партий». Возницы одной из них появлялись в туниках белого цвета («белая партия»), а другой — красного («красная партия»).

Обычно состязания проводились в Большом цирке, построенном, по преданию, легендарным римским царем Тарквинием Древним. Расположенный в лощине между Палатинским и Авентинским холмами, Большой цирк вмещал до 150 тысяч зрителей. Заезды начинались с раннего утра и продолжались до самого заката. Как правило, одновременно выезжали четыре колесницы, но бывало и значительно больше. Полагалось объехать семь раз арену длиной 600 м и шириной 150 м; таким образом, дистанция всего пробега составляла 10,5 км. Беговая дорожка имела продолговатую форму и была разделена по длине невысокой стенкой, по концам которой стояли островерхие столбы — меты.

В дни состязаний колесниц цирк наполнялся до от-каза. Римляне, падкие на всякие зрелища, приходили сюда поболеть за свою партию, заключить пари, вдоволь пошуметь и накричаться, как говорится, выпустить из себя лишний пар. Зрелище стремительно несущихся и обгоняющих одна другую колесниц захватывало публику. Колесницы развивали такую огромную скорость, что управлять ими становилось чрезвычайно трудно. Они сталкивались друг с другом, при этом возницы вылетали на арену и разбивались насмерть. Накал борьбы был таков, что у всех без исключения зрителей перехватывало дух.

Однако гвоздем программы были, конечно, гла-диаторские бои. Они начинались торжественным шествием участников. Это было очень красочное зрелище. Многие из гладиаторов шли в своей национальной одежде и имели разное вооружение. Фракийцы, например, сражались небольшими искривленными под тупым углом саблями и были прикрыты маленькими квадратными щитами, железным нарукавником на правой руке и металлическим шлемом без забрала. У самнитов мечи были короткие и прямые, и прикрывались они большими четырехугольными щитами. Были и такие гладиаторы, которые сражались с помощью сети и трезубца или даже одной только палки или кнута. Многотысячная толпа, собравшаяся на трибунах, заранее предвкушала захватывающее зрелище, о котором заблаговременно была извещена своеобразными «афишами» — надписями на стенах домов и общественных зданий.

Но вот раздавались звуки трубы или рога, и сра-жение начиналось. Гладиаторы, как правило, были осужденные преступники или рабы, обученные в особых школах. Они бились один на один или целыми отрядами. Чтобы их легче было различать, одни из них были одеты в ярко-красные туники, другие — в голубые. На их шлемах развевались разноцветные перья: у одних белые, у других черные. Все это на фоне золотисто- желтого песка выглядело очень живописно. Гладиаторы легко и стремительно двигались по арене, ведь от их ловкости и умения владеть оружием зависела их жизнь.

Хотя римские аристократы выказывали свое презрение к этим грубым массовым зрелищам, тем не менее, посещали их, чтобы лишний раз показаться при народе и снискать его любовь.

Говорят, что Цезарь вывел на арену 320 пар гла-диаторов, доспехи и вооружение которых были из серебра. Можно себе представить, как все это сияло и переливалось в лучах ослепительного солнца. В своем усердии Цезарь намеревался превысить установленный предел, вызвав в Рим на устраиваемые им игры такое количество гладиаторов, что устрашенный этим обстоятельством сенат был вынужден издать закон, ограничивающий на будущее число гладиаторов, одновременно допускаемых в город. Вместе с гладиаторами и отдельно от них на арене сражались звери. Но вряд ли Цезарь смог превзойти Помпея, ко-торый в свое время выпустил на арену 500 львов и 18 слонов.

Все это время Помпей вел военные действия далеко от Италии: сначала против пиратов, затем против Митридата. Его отсутствие в Риме было на руку как Крассу, так и Цезарю. Красс всеми силами стремился к верховной власти в государстве, и тут для осу-ществления его планов представился подходящий случай. Сенатская олигархия объявила недействительным избрание консулами на 65-й год двух популяров, обвинив их в предвыборных махинациях и подкупе избирателей. На их место были выбраны другие консулы. Этой ситуацией решил воспользоваться Красс, вступив в заговор, организованный группой римлян знатного происхождения во главе с Луцием Сергием Катилиной. Заговорщиками было принято тайное соглашение убить вновь избранных консулов на Капитолии 1 января 65 г. во время торжественной церемонии вступления их в должность и восстановить в должности отстраненных от консульства популяров. В случае успеха предприятия Красс становился диктатором, а Цезарь — его помощником в должности начальника конницы. Однако в последний момент заговор сорвался. Как рассказывает Светоний, в назначенный день Красс не явился, и Цезарь не подал условленного знака — не спустил тогу с плеча.

Мы не знаем, как все обстояло на самом деле. Как бы то ни было, Цезарь не принадлежал к разряду людей, слепо действующих по чьей-либо указке и от чужого имени. К тому же он сам добивался для себя внеочередной магистратуры, предложив превратить Еги-пет в римскую провинцию, а ему самому поручить верховное командование войсками в случае их посылки в эту страну. Сенат воспротивился честолюбивому плану Цезаря, почувствовав в его предложении опасность для себя.

Неудача не заставила Цезаря отказаться от често-любивых замыслов. Он продолжает заботиться о своей популярности и ждет лишь удобного случая, чтобы вы-двинуться. Наконец, такой момент настает. В начале 63 года умирает главный жрец, верховный понтифик Квинт Метелл Пий. Цезарь выставляет свою кандидатуру на наследование этой очень почетной в Риме должности.

Обычно сами члены коллегии понтификов назначали своего главу. При таком порядке избрания Цезарь не имел никаких шансов на успех. Тем более, что другими соискателями на должность верховного понтифика были два очень известные и влиятельные человека из правящей олигархии Публий Сервилий Ватий Исаврик и фактический глава римского сената Квинт Лутаций Катул. Оставалось одно: обойти существующий порядок избрания главного жреца. В этой ситуации на помощь Цезарю пришел народный трибун Тит Лабиен, который заставил принять закон, восстанавливающий древний обычай избирать верховного понтифика семнадцатью трибами, получившими на это право в результате же-ребьевки между тридцатью пятью трибами, на которые делилось все римское население.

Таким образом, избрание верховного понтифика, до недавнего времени находившееся в ведении аристократов, вновь перешло в руки плебса и решалось отныне голосованием. Цезарю оставалось лишь купить голоса выборщиков, чтобы обеспечить себе успех. Однако дело это было совсем не простое, потому что заранее невозможно было предсказать, каким именно трибам выпадет жребий голосовать.

Должность главного жреца была пожизненной и к тому же слишком значительной, чтобы не поставить на карту все. О серьезности намерений Цезаря говорил уже тот факт, что на попытку Катула дать ему крупную взятку с тем, чтобы он снял свою кандидатуру, Цезарь ответил решительным отказом. Если верить Плутарху, в день выборов Цезарь, уходя из дома и целуя мать, сказал ей: «Сегодня, мать, ты увидишь меня либо вер-ховным жрецом, либо изгнанником». Аврелия, по-прежнему жившая заботами сына, прослезилась. Как всегда, помог деньгами Красс, и Цезарь одержал убедительную победу над своими соперниками, получив подавляющее большинство голосов. Живший до этого времени в скромном доме на Субуре, после своего избрания понтификом он перебрался на жительство в государственное здание на Священной дороге.

Блестящий успех Цезаря на выборах явился тяжелым ударом для римских аристократов. Должно быть, они вспомнили в тот день пророческие слова Суллы, пред-видевшего, что юный Цезарь когда-нибудь будет более опасен, чем многие Марии.

63-й год стал для Цезаря годом серьезных испытаний. Столь блистательно начатая им карьера чуть было не оборвалась. Общая обстановка в Риме была в то время чрезвычайно напряженной. Военные походы Помпея основательно истощили государственную казну. Среди беднейших слоев римского населения росло недовольство. Положение усугублялось частыми неурожаями. Предельной остроты достигла борьба между различными партиями в сенате. Недовольство охватило все римское общество, никто не остался в стороне.

Этой ситуацией решил воспользоваться Катилина. Выходец из патрицианской семьи, он быстро промотал отцовское имущество и запутался в долгах. Еще в 66 г. он выдвигал свою кандидатуру на консульских выборах, но был привлечен к суду за вымогательство в бытность наместником в провинции Африка. Уже находясь под судом, Катилина составил заговор, намереваясь убить консулов и получить доступ к государственной власти. Как уже упоминалось, в заговор были втянуты Цезарь и Красс. Тогда план осуществить не удалось. Лишь благодаря вмешательству Красса Катилина избежал сурового наказания.

В следующем году Катилина вновь выступил соис-кателем на должность консула и вновь провалился на выборах. В 64 г. эта ситуация повторилась. Катилина в очередной раз терпит жестокое поражение, и консулами на 63 г. избираются Гай Антоний и Марк Туллий Цицерон. Чтобы собрать необходимое число голосов, Катилина обещал в случае своего избрания отменить все долги, а в случае неудачи жестоко отомстить своим врагам. Теперь уже и Красс отворачивается от него, решив, что бесполезно поддерживать фатального неудачника. Любой человек, оказавшийся в его положении, давно бы уже отчаялся, но не таков был Катилина. Он опять принял участие в консульских выборах на 62 г. и вновь был забаллотирован.

Однако и теперь Катилина не сдается. В сентябре 63 г. он принимает решение еще раз испытать судьбу, но уже другим, противозаконным способом. Из ветеранов Суллы и гладиаторов он собирает войско и размещает его в Этрурии. Одновременно он готовит покушение на Цицерона и его сторонников. Маниакальная одержимость Катилины была такова, что ему уже виделось, как вся Италия отзывается на его клич, а из Африки направляется необходимое подкрепление. Но он и на этот раз просчитался. Он даже не подозревал, что был предан еще до того, как начал действовать. Приблизительно 20 сентября один из заговорщиков, желая произвести впечатление на свою любовницу, рассказал ей о существовании заговора, а та, в свою очередь, из корыстных соображений поспешила поставить в известность консула. Тайные осведомители Цицерона, разузнав о планах заговорщиков, представили ему материал, компрометирующий Катилину. Заговор был раскрыт. Катилину, бежавшего из Рима в Этрурию, сенат объявил врагом отечества. Оставшиеся в Риме главари заговорщиков были арестованы.



Еще до того, как произошла решительная битва между армией Катилины и правительственными войсками, в сенате развернулось настоящее сражение вокруг дальнейшей судьбы Катилины и его арестованных сообщников. За высшую меру наказания высказались Цицерон и Марк Порций Катон. Неожиданно для всех Цезарь выступил против смертного приговора, предложив для осужденных пожизненное заключение с конфискацией имущества.

Цезарь не хотел открывать свои карты и занял позицию внешне умеренную. Ведь поддержать требование смертной казни было равносильно отречению от сторонников своей партии, которых было немало среди катилинариев, а высказаться против казни означало бы навлечь на себя обвинение в содействии мятежникам. В своем выступлении перед сенаторами Катон весьма прозрачно намекнул на причастность Цезаря к заговору; какие-то слухи об этом уже ходили по городу. Из этого весьма щекотливого положения Цезарь вышел очень искусно, подчеркнув незаконный характер смертного приговора для римских граждан, лишенных возможности апеллировать к народному собранию. Однако убедить в этом сенаторов ему не удалось, и вскоре 5 арестованных заговорщиков были задушены рукой палача в подземелье римской тюрьмы Туллианум.

Армия Катилины была разбита, а сам он, храбро сражаясь в первых рядах, пал в битве с правитель-ственными войсками. Цезарь, выступивший за смягчение приговора, при выходе из храма Согласия, где происхо-дило заседание сената, чуть было не подвергся самосуду со стороны клиентов Цицерона.

Можно лишь восхищаться выдержкой Цезаря в этих весьма сомнительных для его репутации обстоятельствах. Но еще больше выдержки понадобилось ему, чтобы сохранить свое достоинство в скандале, который разразился в конце 62 г. в его собственном доме. В том году он исполнял обязанности претора, и в его доме как высокого должностного лица происходил праздник, посвященный Доброй богине. Во время празднования в ночь с 3 на 4 декабря женщины справляли таинства, запретные для мужчин, поэтому в день праздника все мужчины покинули жилище Цезаря.

Молодой патриций Клодий, страстно влюбленный в жену Цезаря Помпею, решил не упускать, как ему казалось, благоприятной для него возможности незаметно проникнуть в дом возлюбленной, ведь в обычное время мать Цезаря Аврелия своим постоянным наблюдением за невесткой очень затрудняла свидания влюбленным. Воспользовавшись своей юной внешностью — к тому времени он еще не начал бриться — Клодий, одевшись в женское платье, выдал себя за молодую женщину. Одна из служанок, посвященная в тайну, провела его в дом и, оставив ждать, пошла известить Помпею. Однако Клодий, горя нетерпением, сам отправился на поиски Помпеи и, заблудившись в переходах, случайно столкнулся с одной из служанок Аврелии. Вынужденный отвечать на ее расспросы, Клодий выдал себя голосом. Служанка принялась кричать и подняла переполох. Аврелия, приказав запереть все двери, стала обыскивать дом и быстро обнаружила Клодия, который спрятался в одной из комнат. Ему не удалось обмануть бдительную свекровь Помпеи, которая тут же разоблачила самозванца в женском одеянии и выгнала его прочь.

Весь Рим смаковал это пикантное происшествие, получившее широкую огласку. Сплетни, одна невероятнее другой, распространялись по городу. Семейный скандал приобретал общественный характер. Клодий был обвинен в святотатстве и разврате и отдан под суд. Его попытка обеспечить себе алиби не увенчалась успехом. Ему не удалось уговорить Цицерона, бывшего с ним в приятельских отношениях, выдать это происшествие за измышление. Жена Цицерона, ревновавшая мужа к одной из сестер Клодия, вынудила его сообщить суду, что Клодий в день праздника Доброй богини заходил к ним домой. Пришлось употребить огромные деньги для подкупа судей. Но и это вряд ли спасло бы Клодия, если бы не более чем странное поведение Цезаря. Он, не мешкая, развелся с Помпеей, объяснив это тем, что «его супру-жеская жизнь должна быть чиста не только от постыдных поступков, но и от порочащих слухов». Заявив, что «на его жену не должна падать даже тень подозрения», Цезарь решительно отказался выступить в суде свидетелем против Клодия, хотя его мать и младшая сестра Юлия уже рассказали обо всем судьям. Это был поступок, поразивший всех своей неожиданностью. Сенат был в полной растерянности, и большинство судей подало при голосовании таблички с неразборчивой записью. В итоге Клодий был оправдан. Отныне Клодий сделался преданным сторонником Цезаря. Своим ловким маневром Цезарь достиг нескольких целей сразу: подчеркнул неприкосновенность и священный характер своей собственной персоны и в то же время избег осложнений, чреватых для него роковыми последствиями.

Цезарь никогда не отдавался на волю слепого случая. Он умел не только предвидеть события, но и управлять ими. Кроме того, он обладал редким даром везде находить преданных себе людей, готовых по первому зову выступить в защиту его интересов. Особую отвагу пришлось ему проявить, когда он поддержал народного трибуна Квинта Цецилия Метелла Непота, избранного на эту должность вместе с Катоном. Метелл был женат на сестре Помпея, что для Цезаря имело немаловажное значение. Цезарь поддержал Метелла и тогда, когда тот попытался привлечь к суду Цицерона, обвинив его в незаконной казни римских граждан, проходивших по делу Катилины, и тогда, когда тот предложил разрешить Помпею заочно баллотироваться во второй раз в кон-сулы и не распускать войско, которое он возглавлял в Азии.

Выступление в поддержку интересов Помпея привело к массовым беспорядкам и отстранению Метелла и Цезаря от их должностей. Решение сената, принятое под давлением со стороны Катона, Цезарь пытался игнори-ровать, и лишь когда ему пригрозили применить против него силу, он распустил ликторов и заперся в своем доме. Он проявил большую выдержку и самообладание и не бежал из Рима, как это сделал Метелл, уехав к Помпею. Цезарь был очень осмотрителен, и, когда к его дому пришла возбужденная толпа, чтобы выразить ему свои симпатии, он убедил ее разойтись. Не вос-пользовавшись волнением толпы и отказавшись от на-силия, Цезарь вернул расположение к себе сената, от-менившего свое постановление и восстановившего его в должности.

В конце претуры Цезарь как будущий пропретор в результате жеребьевки получил в управление про-винцию Испания. Должность пропретора была очень значительной, так как облекала избранного на этот пост широкими полномочиями и большой властью, в частности давала право решать вопросы, связанные с заключением мира и объявлением войны. Однако выехать из Рима оказалось не так-то просто: кредиторы не выпускали Цезаря и грозили ему судом. В очередной раз пришлось вмешаться Крассу, который поручился за Цезаря и внес за него залог.

Жизнь в Риме, полная интриг и раздоров, к тому времени, видимо, основательно надоела честолюбивому Цезарю. Косвенным доказательством может служить следующий разговор. По пути в Испанию он проезжал мимо бедной галльской деревушки, и когда кто-то из спутников в шутку спросил его: «Неужели и здесь есть соревнование из-за должностей, споры о первенстве, раздоры среди знати? » Цезарь вполне серьезно ответил: «Что касается меня, то я предпочел бы быть первым здесь, чем вторым в Риме».

Прибыв в Испанию, Цезарь стремится из своего по-ложения извлечь для себя максимальную выгоду. Он начал с того, что значительно увеличил свой воинский контингент, набрав из местного населения десять когорт в дополнение к тем двадцати, которыми уже распо-лагал. Эти люди были очень признательны Цезарю, великодушно и щедро делившему с ними славу и добычу и охотно предоставлявшему им римское гражданство, что шло вразрез с традиционной политикой Рима в отношении провинциалов.

Хотя границы Римской державы к тому времени не-померно расширились, римское гражданство все еще продолжало оставаться привилегией меньшинства. Рим-ские наместники упрямо не хотели жаловать варваров (иноземцев) правом римского гражданства. Абсурдность этого положения сразу же понял Цезарь, решив, что варвары должны стать неотъемлемой частью государства, судьбу которого они делили. Нарушив недальновидную политику своих соотечественников в отношении провинциалов, Цезарь тем самым проявил умение трезво оценивать реальную обстановку — качество, похвастаться которым могли лишь немногие из его современников.

Эта политика Цезаря по отношению к населению римских провинций всегда будет характеризовать его действия. Впоследствии он заставил принять в римский сенат многих из провинциалов. Неудивительно, что среди них у него было много друзей. Вместе с тем Цезарь не забывал и о своих собственных интересах, стремясь, по примеру всех римских правителей, обогатиться в подвластной ему провинции. Благодаря подношениям, которые он охотно принимал от союзных испанских городов, он смог частично расплатиться со своими кредиторами.

Испытывая отвращение к праздности и мечтая о военной славе Помпея, Цезарь повсюду искал предлоги для ведения боевых действий. Военные операции в Испании были столь успешными, что солдаты провозгласили его императором, а сенат издал приказ о назначении ему триумфа.

Теперь у Цезаря были все основания добиваться консульства на предстоящих выборах. Однако, вер-нувшись в июне 60 г. из Испании, он не мог выставить свою кандидатуру для баллотировки. До проведения триумфа он не имел права вступать в столицу, поэтому считался отсутствующим и по существующему закону не мог домогаться звания консула заочно. Сенат, руководимый аристократами, среди которых было немало врагов Цезаря, умышленно затягивал решение вопроса, заставляя Цезаря в ожидании триумфа томиться у ворот города.

В самом Риме обстановка была неспокойная. Помпей и Красс ссорились между собой, а их противники из числа олигархов всячески способствовали этому, разжигая и обостряя соперничество между ними. Помпей, победивший двадцать два царя и расширивший римские пределы до Евфрата, высадился в декабре 62 г. со своим войском в Брундизии. Действуя в духе конституционной законности, он распустил войско, даже не пытаясь воспользоваться по примеру Суллы своей огромной военной силой для захвата единоличной власти в Риме. Став, таким образом, рядовым гражданином, Помпей оказался в довольно унизительном положении, так как отныне ему приходилось считаться с наглостью политических противников. Красс, теперь уже не опасаясь военной мощи Помпея, ни в чем не хотел ему уступать.

Эта ситуация, как отмечалось, вполне устраивала сенатскую олигархию, которая была заинтересована в ослаблении обоих соперников — и Помпея, и Красса,— видя в них реальную угрозу своему могуществу. Тактика сената была слишком прозрачна, чтобы ускользнуть от внимания Цезаря. Воспользовавшись дружбой Красса и своими хорошими отношениями с Помпеем, Цезарь взял на себя посредничество между ними. Одновременно он заручился их поддержкой на консульских выборах. Таким образом, было заключено тайное соглашение между тремя политическими деятелями Рима (1-й триумвират), которые объединились, чтобы контролировать все действия сената и фактически руководить Римской республикой. Примирив Помпея с Крассом, Цезарь, по словам Плутарха, под видом человеколюбивого поступка совершил настоящий государственный переворот.

Будучи уверенным в своей победе на консульских выборах, Цезарь принимает решение отказаться от триумфа и принять участие в предвыборной борьбе. Выборы прошли без неожиданностей. Коллегой Цезаря по консульству стал видный оптимат, зять Катона Марк Кальпурний Бибул. Он уже был коллегой Цезаря по эдилитету и претуре и, понятно, особой симпатии к нему не испытывал.

1 января 59 г. Цезарь приступил к исполнению своих обязанностей консула. На первых порах он старается действовать с большой осмотрительностью и не нарушать установившихся традиций. Тем не менее проверка соотношения сил между ним и сенатской аристократией ждать себя не заставила. Цезарь вынес на обсуждение новый аграрный закон о разделе части государственных земель в пользу ветеранов Помпея и римской бедноты. При этом предпочтение отдавалось отцам семейств, имевшим трех и более детей, а таких оказалось 20 тысяч.

Проект, предложенный Цезарем, способствовал росту его популярности среди неимущих слоев римского населения. Однако Катон попытался устроить обструкцию во время обсуждения законопроекта в сенате, выступив, как он имел обыкновение делать в подобных случаях, с длинной речью, затянувшейся на несколько часов и поставившей под угрозу саму возможность голосования. Так как время заседания истекало, Цезарь приказал взять Катона под стражу. Когда Бибул попытался воспрепятствовать принятию законопроекта, он был схвачен и избит римской чернью. В другой раз, когда он шел на Форум, кто-то из солдат Помпея высыпал ему на голову корзину с навозом. Приведенный в отчаяние Бибул заперся в своем доме и до конца своего консульства не выходил из него, что послужило пищей для римских острословов. Подписываясь свидетелями на бумагах, они в шутку вместо обычного «в консульство Цезаря и Бибула» помечали их словами «в консульство Юлия и Цезаря».

Столкнувшись с сопротивлением сената, Цезарь нанес ему сокрушительный удар, вынеся обсуждение законопроекта прямо в народное собрание, где закон, конечно, был принят. После этого сенату не оставалось ничего другого, как отступить.

Консулат имел для Цезаря огромное значение, потому что давал ему право на проконсульство в одной из провинций, где он сосредоточивал в своих руках высшую военную, судебную и административную власть.

Но как можно было оставить Рим, не опасаясь, что его противники тут же этим воспользуются? Бибул, хотя и самоустранился от своих консульских обязанностей и в течение восьми месяцев не показывался в сенате, через своих поверенных вовсю разжигал против Цезаря кампанию злобной клеветы. На стенах Рима появились хлесткие надписи, порочащие Цезаря и Помпея, за которого Цезарь, чтобы скрепить с ним союз, выдал замуж свою дочь Юлию.

Но самая большая опасность исходила, как всегда, от Цицерона. Нужно было найти способ нейтрализовать этого пылкого защитника республиканских установлений. В сложившейся ситуации очень кстати оказалась для Цезаря его дружба с тем самым Клодием, который был замешан в скандале на празднике Доброй богини. Цицерон, опровергший в суде алиби Клодия, нажил себе в его лице смертельного врага, а Цезарь, отказавшийся свидетельствовать против него,— друга. Более подходящего человека для устранения Цицерона трудно было себе даже представить. Дело оставалось за одним — обеспечить Клодия должностью, которая давала бы ему власть в государстве. Такую власть мог предоставить ему трибунат.

Поскольку Клодий не мог рассчитывать на три-бунскую должность, так как был патрицием, Цезарь в качестве верховного понтифика при содействии Помпея санкционировал усыновление Клодия неким плебеем по имени Фонтей. Затем Цезарь, пользуясь своим правом консула, перевел Клодия из патрициев в плебеи. Теперь уже ничто не препятствовало Клодию выставить свою кандидатуру на выборах в трибунат. На состоявшихся осенью 59 г. выборах Клодий был избран народным трибуном.

Первоначально обязанностью трибунов было защи-щать плебеев от притеснений патрициев и римских магистратов, но со временем наиболее ярые из них начали злоупотреблять своей трибунской властью и правом «вето». Трибуны считались лицами священными и неприкосновенными и имели доступ в сенат. Их власть ограничивалась только чертой города Рима, из которого они не имели права отлучаться более чем на один день. Дом их должен был быть открыт в любое время суток, чтобы ищущий защиты мог ее всегда найти. Поскольку трибунов было десять, они могли обратить свою власть друг против друга и таким образом нейтрализовать действия своих коллег.

Расчет Цезаря оказался верным. Действительно, Клодию удалось заставить Цицерона спасаться из Рима бегством. Он сумел провести закон о преследовании любого должностного лица, посягнувшего на жизнь рим-ского граждайина. Цицерон, роль которого в осуждении Катилины и его сообщников была едва ли не самой главной, впал в полное отчаяние и, не дожидаясь принятия решения относительно своей особы, благора-зумно покинул Рим. Его дом на Палатинском холме был сожжен, загородные виллы разграблены. Клодий заявил о своем намерении на месте уничтоженного огнем здания соорудить храм Свободы.

Мероприятия, проводимые Цезарем во время его консульства, были направлены, как правило, на решение текущих вопросов и выполнение обязательств, взятых им по отношению к коллегам по триумвирату. Первое, что он приказал сделать, вступив в должность консула,— составлять и обнародовать ежедневные отчеты о собра-ниях сената и народа, так называемые acta senatus et populi Romani — прообраз нынешней газеты. С помощью этих отчетов Цезарь мог формировать общественное мнение и влиять на него в нужном для себя направлении. Сделавший сенатские протоколы доступными для общественного ознакомления, Цезарь вновь проявил изобретательность в поисках путей к сердцам простых людей.

Чтобы укрепить свои позиции на будущее, Цезарь женится на Кальпурнии, дочери Луция Кальпурния Пизона, которого он провел в консулы на 58 г. Это была дальновидная политика подготовки себе тылов, ведь Цезарю по истечении срока его консульских полномочий предстояло надолго покинуть не только Рим, но и саму Италию. По предложению народного трибуна Публия Ватиния было принято постановление дать в управление Цезарю сроком на пять лет Иллирию, а также Предальпийскую и Нарбонскую Галлии с правом держать там четыре легиона, избирать себе легатов и основывать колонии.

Назначение настолько превзошло самые радужные ожидания Цезаря, что он, не совладав со своей ра-достью, вопреки свойственной ему сдержанности и осмотрительности, неосторожно объявил перед всем сенатом о том, «что он наконец-то достиг цели своих желаний, несмотря на недовольство и жалобы противников, и что теперь-то он их всех оседлает». У него, действительно, были все основания торжествовать, ведь он еще не забыл о том, что сенат, до того как стало известно о соглашении между ним, Крассом и Помпеем, определил ему после истечения срока консульских полномочий смехотворную и унизительную должность надзирателя за лесами и дорогами.

В Галлии Цезарь вместо предполагаемых пяти лет проведет девять лет. Но это будет, уже совсем иная жизнь, не похожая на ту, которую он вел до сих пор.

Способный полководец, расчетливый и трезвый по-литик, Цезарь в то же время был личностью весьма заметной в светской жизни столицы. В нем удивитель-ным образом сочетались простота и изысканность, сдержанность и щегольство. Судя по перечню его лю-бовных побед, приводимому Светонием, он обладал большим личным обаянием. Успеху Цезаря у женщин в немалой степени способствовали его блестящий образ жизни, легкость и артистизм, с которыми он тратил деньги, его неизменная приветливость и подкупающая элегантность манер.

Трудно было устоять перед человеком обворожительным и одинаково любезным как с незамужними, так и с замужними женщинами. Такого сердцееда, как Цезарь, надо было еще поискать! Не удивительно, что ему приписывались многие скандальные похождения. Впрочем, находились и такие люди, которые не прочь были поиронизировать на этот счет. Эти римляне явно недооценивали его настоящих возможностей. Даже Цицерон попал впросак. Ему казалось невозможным, чтобы этот неисправимый волокита, нарушитель семейного покоя, мог представлять серьезную опасность для Римской республики. «Когда я вижу,— говорил Цицерон,— как тщательно уложены его волосы и как он почесывает голову одним пальцем, мне всегда кажется, что этот человек не может замышлять такое преступление, как ниспровержение римского государственного строя».

Вне всякого сомнения, женщины были слабостью Цезаря. Он не делал между ними различия, лишь бы они были привлекательны и хороши собой. Среди его любовниц были римлянки и чужеземки, царицы, патрицианки, плебейки, рабыни. В списке совращенных им римских матрон — жены его коллег по триумвирату: Тертулла, жена Марка Красса, и Муция, жена Гнея Помпея. Не исключено, что время от времени Цезарь пускал в ход свое личное обаяние, чтобы с помощью соблазненных им, женщин оказывать влияние на их мужей.

Постоянной любовью Цезаря пользовалась лишь Сервилия, мать Марка Брута и сводная сестра Катона. Она была без памяти влюблена в Цезаря. Рассказывают, что, когда в сенате обсуждался вопрос о судьбе Катилины и других заговорщиков, Цезарю передали записку, кото-рую он молча прочел. Катон, заподозрив неладное, стал обвинять его в тайных связях с заговорщиками и потребовал прочесть записку вслух. Цезарь немедленно передал послание Катону, и тот прочитал бесстыдное письмецо своей сестры Сервилии. «Таким образом,— пишет Плутарх,— страсть Сервилии к Цезарю стала достоянием всеобщей молвы.

Цезарь все время засыпал Сервилию дорогими подарками. Однажды он подарил ей жемчужину, за которую заплатил 6 миллионов сестерциев. Поговаривали даже, что Брут был его сыном. Связь Цезаря с Сервилией продолжалась около 20 лет. Гораздо меньше длился его роман с царицей Египта Клеопатрой. Но об этом речь — впереди.

Итак, Цезарю 40 лет с небольшим. Он обладает редким умением привлекать к себе людей. Пользуется любовью простого народа. Он уже облечен властью консула. Однако на путь, который приведет его к бессмертию, ему еще только предстоит вступить. Рим для него явно тесен. Ему нужна такая страна, как Галлия. Именно там, в бескрайних просторах, населенных воинственными племенами, во всем блеске раскроется его полководческий гений.